Выбор

– Итак, мальчики и девочки, – он засмеялся, – Прямо летний лагерь какой-то, а не подполье. Но у вас же всё, как у взрослых, верно? Тогда кто же из вас комиссар?

– Я комиссар… – Виктор оттолкнулся от стены, сделал шаг вперед.

Это было единственное, в чём он признался с тех пор, как начались пытки. Единственное, что удалось им у него вырвать, издеваясь даже не над ним самим, а над девушкой на его глазах. Тогда у него ещё была слабая надежда, что теперь они оставят остальных в покое и сосредоточатся только на нём. Ведь комиссар явно обладал максимальным количеством информации и выбивать её стоило только из него. Эта надежда давно рассыпалась в прах, а сейчас, глядя на своих измученных друзей, Виктор понял, что его признание почти ничего не изменило. Их всё так же терзали, как и его.

– Это я уже слышал, – Соликовский остановился напротив Виктора, толкнул его в грудь, возвращая к стене, – А теперь, говорите правду. Кто комиссар вашей шайки?

– Я… – Виктор снова покачиваясь шагнул вперёд.

Так повторялось несколько раз. Пока, Соликовскому не надоело. Он наотмашь ударил Виктора по лицу, сбивая его с ног. Люба тут же опустилась рядом с ним на колени, осторожно вытерла свежую кровь с его губ. Полицай смотрел на неё с похабной ухмылкой.

– Чего пялишься, скотина? – Люба поднялась, вызывающе упёрла руки в бока и встала между Соликовским и Виктором, медленно поднимавшимся, опираясь на стену.

– Сучка! – засмеялся Соликовский, – Мало тебе всыпали сегодня? Добавки захотела? Или это хахаль твой? – он кивнул на Виктора, сумевшего наконец подняться.

– Никакой он мне не хахаль, – Люба пропустила мимо ушей почти всё, что сказал полицай, и по-прежнему стояла между ним и Виктором, – Много ума надо, чтоб бить беззащитного. Посмотри на него и на себя. Ты скотина и всегда будешь скотиной. А комиссар нам и не нужен, мы сами комиссары! – она шагнула вперёд, встала почти вплотную к Соликовскому, – Сссскотина! – в её голосе и взгляде было столько ненависти, что полицай невольно отступил.

Виктор думал, он её сейчас тоже ударит, но начальник полиции лишь толкнул Любу в грудь, возвращая на место, и снова повторил вопрос.

– Я… – Виктор вновь шагнул вперёд.

Только теперь он сделал это не один. «Я комиссар!» неслось по коридору и почти все сделали шаг от стены, как и он.

На этот раз Соликовский ударил Любу. Она не просто заявила, как и все «Я комиссар!». Люба смеялась ему в лицо.

– Третьякевич, Земнухов, Громова. Остальных по местам, – Соликовский ушёл.

Полицаи быстро распихали ребят по камерам, кроме троих, которых назвал начальник. Их отвели в конец коридора и втолкнули в три открытых двери.

Виктор прислонился к стене и ждал продолжения. В этой пыточной он уже был не раз. Правда, сейчас здесь стоял тот самый стол, с ножками в потолок и между опорами дыбы была поставлена ещё перекладина, примерно на уровне талии Виктора. Думать, зачем здесь то и другое он не стал. Фантазия у Соликовского была бурная, всё одно он не смог бы даже предположить, что придёт палачу в голову.

Из соседней камеры послышались звуки ударов и стоны. За другой стеной закричала девушка, потом он тоже услышал звуки ударов. Ваня Земнухов в это время висел вниз головой на перекладине дыбы, а два полицая методично хлестали его плетьми. В другой камере Улю Громову подвесили за косы к перекладине, и тоже били.

Виктор знал, кого пытали за стеной и чьи крики он слышит. Но что делали с его друзьями он не знал, мог лишь предположить по хлёстким звукам ударов. Светозару это показал старейшина, остановив прошлое на пару мгновений и открыв двери соседних камер.

Вошёл начальник полиции с двумя подручными. Было странно, но Виктора никто из них не тронул. Соликовский сел в кресло, стоявшее почти напротив того места, где прислонился к стене комиссар, посмотрел на него.

– Александрыч, как его? – один из полицаев подошёл к Виктору, но пока не прикасался.

Виктор встретился с ним взглядом и по спине побежал нехороший холодок. Подумал, что сегодня его могут, наконец-то, убить. Подумал и сам себе удивился. Страха не было. Всё, что мог сделать с его телом, этот человек, он уже делал. До самого Виктора дотянуться он был не в состоянии, поэтому издевался над оболочкой, не в силах победить.

– На дыбу, через перекладину и руки к стойкам, – велел начальник и Виктора потянули к дыбе.

Его поставили перед перекладиной и заставили нагнуться вперед. Рейка оказалась немного ниже талии Виктора, руки подняли назад притянули кисти ремнями к стойкам, сильнее прижимая рейку к его животу. Комиссар оказался растянут между стойками дыбы в унизительной позе. Подумал, что пороть будут. Вопрос только чем. Плетьми или шомполами. Юноша даже представить себе не мог насколько эта пытка будет долгой и мучительной…

– Мне тут сказали, ты входишь в какой-то там подпольный райком или что-то такое, – Соликовский подошёл к дыбе, замахнулся и резко ударил его по задранным вверх ягодицам, – Поделиться не хочешь?

– Не понимаю, о чем вы, – Виктор перевёл дух после удара, – Я комиссар «Молота» Разве этого мало?