Выбор и перемены (ЛП)

— Нет. Просто я не думаю, что тебе следовало приезжать без предупреждения.

Пытаясь пошутить, Бо спросил:

— Почему? Тебя наверху ждёт парень, о котором я не знаю?

— Нет.

— Тогда в чём проблема?

В своей обычной резкой манере, Эрик ответил:

— Я не хочу, чтобы ты видел, где я живу.

— Ну, там не может быть хуже, чем в моей квартире, когда ты увидел её в первый раз, верно? — поддразнил Бо, но Эрик не ответил добротой.

— Не в том же плане, нет. Но я всё равно не хочу, чтобы ты это видел.

Теперь Бо начинал раздражаться.

— Ты много чего не хочешь мне показывать, да?

— Что это значит?

— Это значит, что ты знаешь обо мне практически всё, что возможно — каждую мою дурацкую ошибку, каждое моё кошмарное свидание. Ты даже знаешь о том времени, когда мне было четыре и я голым выбежал встречать фургон с мороженым. А я не знаю о тебе ничего.

— Это не правда.

— А вот и правда. Я хочу знать, почему, — возникла длинная-длинная пауза; затем Бо произнёс: — Слушай, я знаю, наши отношения не совсем определены, но, по меньшей мере, мне нравится думать, что мы друзья. И по моему мнению, друзья знают друг о друге многое. Я хочу знать о тебе больше. Это преступление?

Наконец, появился намёк на улыбку.

— Нет, это не преступление.

— Так ты меня впустишь или нет?

Он спрашивал не просто о входе в квартиру и был довольно уверен, что они оба это понимали.

— Хорошо, — вздохнул Эрик. — Не говори, что я тебя не предупреждал.

Так как он часто провожал Эрика до двери, Бо уже сам видел, что здание было старым и ветхим, но когда Эрик открыл входную дверь, Бо удивился тому, какой коридор маленький и обшарпанный.

Ещё он заметил, что на стене висело только два почтовых ящика, ни один из которых не был отмечен именем «Эрик Стивенс».

Слева от входа была дверь, которая очевидно вела в одну из квартир, но вместо того, чтобы открыть её, Эрик повёл его по узкой лестнице на второй этаж. Прямо перед ними была тесная ванная с маленькой раковиной и крохотной душевой кабинкой, а по обеим сторонам от лестничной площадки были двери.

Так как сам занимался этим, Бо знал, что ни одна из дверей не является должным входом. Скорее это были двери от шкафа.

Нарушение строительных норм в крупных размерах.

Бо ожидал, что Эрик откроет дверь справа, так как она единственная была с замком. Вместо этого он открыл дверь слева, за которой показался очередной лестничный пролёт, даже меньше и уже предыдущего, если это было возможно.

— Осторожнее с головой, — сказал ему Эрик, и Бо пришлось наклониться, прежде чем подняться на лестницу.

Добравшись до верха, они снова оказались перед дверью. Она была такого же качества, как и дверь внизу, только с замком получше и с очевидно новым засовом.

Повернув ключ в замке, Эрик открыл дверь и жестом пригласил Бо войти.

— Вот и пришли. Дом, милый дом.

После того, как они оба вошли, Эрик повернулся и запер за собой дверь. Бо сказал бы ему не трудиться это делать, так как любой двенадцатилетний ребёнок с крепкой парой ботинок мог запросто снести дверь с петель, если бы захотел войти, но он был слишком шокирован тем, что увидел, чтобы что-то говорить.

Это была не квартира, это был чердак!

Или, по крайней мере, он им был до того, как кто-то закрыл потолок гипсокартоном. Ещё длинные стены были закрыты панелями до потолка так, что в то время как по краям комната слегка сужалась, по большей части можно было везде стоять прямо. Но это всё равно была просто одна маленькая, узкая комната с окнами по обеим сторонам. Здесь даже не было ванной, и Бо предположил, что Эрик использовал ту, мимо которой они проходили на втором этаже.

Но это не единственное, что было не так с этим местом.

Вокруг было чисто и практически фанатично опрятно, но мебели было... мало, мягко говоря. На одной стороне, под одним из окон, на полу стояла полноразмерная пружинная сетка с матрасом, и постельное бельё было аккуратно сложено на подушках. Это напомнило Бо о постельном белье, которое было когда-то у его бабушки, только на этом были полоски, а не цветы. И всё же, оно было старым и стиранным так много раз, что выцвело, и пух в некоторых местах сгладился. Рядом с кроватью стоял перевёрнутый оранжевый ящик, который явно служил тумбочкой, а наверху стояли часы и лежала открытая книга.

Вдоль задней стены — по обеим сторонам от потёртого стола — были низкие книжные полки, построенные из нескольких сосновых досок и кучи пеноблоков. На тех, что стояли ближе к кровати, было несколько корзин с аккуратно сложенной одеждой, а на другой стороне была довольно большая коллекция книг и маленький бумбокс со стопкой дисков рядом.

Коричневый диван, который мог появиться только со свалки, стоял посередине комнаты и был развёрнут так, чтобы отделять «гостиную» от «кухни».

Или то, что домовладелец, наверное, назвал «кухней». Бо назвал бы эту комнату жалкой, но даже это слово не совсем подходило. Всё состояло из одного дешёвого шкафчика, висящего на стене, и крохотной раковины и маленькой столешницы под ней. Рядом стоял крохотный холодильник и полки, которые кто-то сделал опять же из кусков дерева и пеноблоков.