Выдержал, или Попривык и вынес

Мы длали дв мили съ четвертью въ теченіе часа, и такъ продолжалось десять часовъ подъ-рядъ; обыкновенная наша зда была восемь или десять миль въ часъ, потому не легко было свыкнуться съ этимъ черепашьимъ шагомъ. Когда мы пріхали на станцію, лежащую на окраин степи, радость наша была такъ велика, что трудно найти, даже въ лексикон, слово подходящее, разв только въ пространномъ съ картинками; но что касается бдныхъ муловъ, то, я думаю, собравъ всевозможные лексиконы на всевозможныхъ языкахъ, не найдешь подходящихъ словъ, чтобъ описать жажду и усталость ихъ. Чтобъ дать понять читателю, насколько жажда ихъ мучила, было бы все равно, что «позолотить золото или подблить лилію».

Написавъ это изреченіе, мн кажется оно плохимъ, ну, да что жь длать, теперь уже не вычеркну. Мн давно нравилось это выраженіе, я находилъ его граціознымъ и удачнымъ и все старался гд-нибудь вписать, конечно, въ подходящемъ мст, но все не удавалось. Эти усилія дйствовали плохо на мое воображеніе и потому разсказъ мой мстами немного безсвязенъ и не гладокъ. Въ виду этихъ обстоятельствъ ршаюсь оставить мое изреченіе тамъ, гд оно вклеено, разъ оно, хотя временно, успокоитъ мои нервы.

ГЛАВА XIX

Утромъ на шестнадцатый день нашего вызда изъ Сентъ-Жозефа, мы пріхали къ самому входу Скалистаго Кэньона, двсти пятьдесятъ миль отъ Соленаго-Озера. Гд-то тутъ, въ этихъ мстностяхъ, далеко отъ жилья блыхъ, кром станціи, встртили мы въ первый разъ въ жизни самый несчастнйшій типъ рода человческаго. Я говорю о гошутахъ-индйцахъ (Goshoots). Изъ того, что мы видли и слышали, они стоятъ гораздо ниже презрнныхъ индйцевъ, рудокоповъ въ Калифорніи; ниже всхъ дикихъ расъ на континент, ниже даже жителей Terra del Fuegans; ниже готтентотовъ и въ нкоторомъ отношеніи ниже Kytches, жителей Африки. Право, шутки въ сторону, мн пришлось перелистывать вс огромные томы Вуда «Варварскія племена», чтобъ найти дикое племя, подходящее къ гошутамъ-индйцамъ, и нашелъ только одинъ народъ — это бушмены южной Африки.

Гошуты-индйцы, которыхъ мы видли по дорог и около станціи, были малорослы, худощавы и тщедушны; кожа, какъ у американскихъ негровъ, темная, лица и руки покрыты слоемъ грязи, которую они накапливали мсяцами, годами и даже поколніями; молчаливая, раболпная и предательская раса, подглядывающая всюду, какъ длаетъ это благородный краснокожій, о которомъ мы читаемъ; какъ вс другіе индйцы лнивы, замчательно выносливы и терпливы; гнусный попрошайка, вчно голодный, неразборчивый на ду, готовъ състь то, чмъ свинья пренебрегаетъ; въ душ охотникъ, но главная забота убить и състь оселъ-кролика, кузнечика, стрекозу и украсть падаль у кайота и сарыча; дикари до такой степени, что когда къ нимъ обращаются съ вопросомъ, врятъ ли они въ великаго духа, въ котораго вс индйцы вруютъ, они приходятъ въ волненіе, думая, что имъ предлагаютъ виски; жалкая раса, эти полунагіе гошуты-индйцы, они ничего не производятъ, не имютъ селеній, никакихъ общественнныхъ сборищъ — это люди безъ крова, взамнъ котораго, они набрасываютъ на кустъ тряпье, чтобъ предохраниться отъ снга, и вмст съ тмъ живутъ въ самой скалистой, холодной и непривлекательной стран.

Бушмены и гошуты-индйцы, очевидно, происходятъ отъ себ подобной гориллы или кенгуру — родоначальники человчества, по словамъ Дарвина.

Мене всего можно было ожидать отъ гошутовъ-индйцевъ нападенія, такъ какъ они въ теченіе многихъ мсяцевъ кормятся около станціи разными отбросами, а между тмъ, бывало, ночью, когда мене всего ожидаешь, они поджигали строенія и, спрятавшись, изъ-за засады убивали людей. Однажды ночью они напали на почтовую карету, гд единственнымъ пассажиромъ былъ судья изъ Невады, и съ первымъ залпомъ туча стрлъ разорвала сторы, ранила лошадей, а также и кучера, чуть ли не на смерть. Возница былъ весь въ ранахъ и пассажиръ тоже. При крик кучера о помощи судья Моттъ выбжалъ изъ кареты, вскочилъ на козлы, взялъ въ руки возжи, и полетли они сквозь толпу тщедушныхъ дикарей, подъ градомъ стрлъ. Раненый кучеръ скатился на подножку, но не выпускалъ возжей, сказавъ, что будетъ править, пока его не смнятъ. Когда судья настоялъ и взялъ возжи, то кучеръ, лежа у него ногъ, указывалъ путь, говоря, что надется протянуть, пока не оставитъ индйцевъ далеко за собой, тогда главное затрудненіе будетъ уничтожено, и если судья подетъ такъ-то и такъ-то (онъ указывалъ дорогу), то они могутъ дохать благополучно до слдующей станціи. Судья живо обогналъ непріятеля и, наконецъ, подъхавъ къ станціи, успокоился, что вс опасности миновали; но у него уже не было товарища по оружію, съ которымъ онъ могъ бы порадоваться: храбрый кучеръ былъ мертвъ.