Выдержал, или Попривык и вынес

Вотъ какъ было все дло. Этотъ старый, опытный минеръ, Хигбай, не могъ устоять противъ обаянія этого таинственнаго чувства «цементнаго» сумасшествія, какъ не могъ бы не сть, еслибъ испытывалъ голодъ. Хигбай мечталъ о чудесномъ цемент въ продолженіе цлыхъ мсяцевъ, и вотъ, несмотря на здравый умъ, этотъ человкъ узжаетъ и бросаетъ на мою отвтственность руду, стоющую милліонъ такихъ еще не найденныхъ цементныхъ жилъ. Этотъ разъ за ними никто не слдилъ. Онъ выхалъ верхомъ изъ города среди бла дня — явленіе, настолько обычное для жителей, что никто не обратилъ на него никакого вниманія. Онъ разсказывалъ, что они вс девять дней усердно искали и разслдовали вс мста на горахъ, но все безуспшно; они не могли найти цемента. Тогда вдругъ напалъ на него паническій страхъ, сдланы ли необходимыя работы на заявленномъ мст, чтобъ удержать его за собою, не помшало ли что ихъ произвести (хотя, откровенно сказать, я почти не допускалъ этого), и тотчасъ же ршилъ хать домой. Онъ, пожалуй, пріхалъ бы во-время на Эсмеральду, еслибъ не его лошадь, которая отъ усталости свалилась, ему пришлось большую часть дороги сдлать пшкомъ. И такъ, оказалось, что онъ възжалъ въ городъ съ одной стороны, а я въ тотъ же день входилъ въ него съ другой. Онъ, впрочемъ, доказалъ больше моего энергіи, такъ какъ прямо отправился на «Обширный Западъ», а не домой, какъ я это сдлалъ, но онъ явился поздно! Заявленіе наше было уже снято минутъ пять или десять тому назадъ, все было кончено, и толпа быстро расходилась. Прежде, чмъ уйти, онъ узналъ кое-что на мст. Приказчика нашего никто не видалъ со дня нашего заявленія; онъ получилъ телеграмму изъ Калифорніи, требующую его немедленнаго и безотлагательнаго прізда. Во всякомъ случа онъ не произвелъ никакихъ работъ, и бдительный глазъ общины замтилъ это упущеніе. Сегодня — злополучный десятый день — ровно въ полночь руда эта сдлалась общественнымъ достояніемъ, уже въ одиннадцать часовъ гора была покрыта ожидающими. Это и была виднная мною издалека толпа, которую я принялъ за рабочихъ. Идіотъ я, больше ничего (мы вс трое не лишались права предъявить со всми другими, новыя требованія на руду, лишь бы только предъявить во-время). Ровно въ полночь четырнадцать человкъ, хорошо вооруженныхъ и готовыхъ оружіемъ поддержать свои требованія, прибили свои «заявленія» и объявили себя собственниками потайного слоя, назвавъ его «Джонсонъ». Но тутъ, откуда ни возьмись, явился А. Д. Элленъ, нашъ компаньонъ (старшій приказчикъ), съ заряженнымъ револьверомъ и требовалъ, чтобъ его имя было бы включено въ списокъ, а иначе онъ суметъ раздлаться съ обществомъ Джонсонъ. Это былъ мужественный и ршительный малый и всякій зналъ, что сдержитъ слово, и потому пошли на компромиссъ. Они вписали его имя, но съ заявленіемъ только на сто футовъ, оставивъ себ по двсти футовъ каждому. Вотъ въ чемъ заключалась вся исторія ночного сборища; свднія эти получилъ Хигбай отъ одного пріятеля, шедшаго вмст съ нимъ домой.

На слдующій день Хигбай и я отправились на новыя изысканія и рады были покинуть мста нашихъ неудачъ и страданій; черезъ два мсяца, однако, вернулись обратно, испытавъ множество лишеній и разочарованій. Мы узнали, что общество «Обширнаго Запада» и общество Джонсонъ соединились въ одно, которое состояло изъ пяти тысячъ паевъ. Главный приказчикъ, опасаясь разныхъ непріятностей и понимая весь трудъ вести такое громадное дло, продалъ свои сто футовъ за девяносто тысячъ долларовъ золотомъ и ухалъ домой въ Штаты наслаждаться своимъ богатствомъ. Если такія деньги давали за имущество, раздленное на пять тысячъ паевъ, то что же мы могли получить за наши шестьсотъ футовъ. Разница такова, еслибъ однимъ домомъ владли не пять тысячъ человкъ, а шестьсотъ. Да, мы были бы милліонерами, еслибъ поработали лопатой и заступомъ хотя одинъ несчастный денекъ на нашей собственной земл!

Многіе, можетъ быть, примутъ этотъ разсказъ за вымыселъ, но свидтельскія показанія, а также оффиціальныя реестровыя книги области Эсмеральда могутъ легко подтвердить правдивость этой исторіи. Я всегда могу сказать, что однажды въ продолженіе десяти дней я безусловно и безспорно стоилъ милліонъ долларовъ. Годъ тому назадъ мой уважаемый и во всхъ отношеніяхъ почтенный, старый компаньонъ-милліонеръ Хигбай писалъ мн изъ отдаленнаго мстечка въ Калифорніи, что посл разныхъ лишеній и потрясеній въ продолженіе десяти лтъ онъ, наконецъ, пріобрлъ себ 2500 долларовъ и съ этими деньгами намревался заняться торговлею плодами на весьма скромныхъ началахъ. Какъ бы мысль о такомъ предпріятіи обидла и разсердила бы его въ ту ночь, когда мы, лежа въ нашей хижин, мечтали о поздк по Европ и о каменныхъ домахъ на Рашіонъ Гилл!

ГЛАВА XLII

Что же длать теперь?