Выдумки

– Ну да, только ты заслуживаешь счастья. А мне мою жизнь кто вернет? Может ты? Давай. Мне как сейчас быть? Отдала ему лучшие годы, вот во что ты меня превратил, – она так же не отрывая глаз с окна говорила и показала на себя, теми самыми сосисками, – а сын твой заслуживает счастья, а? Заслуживает? Я не слышу. Или ты только у нас особенный?

– Ты не так поняла.

– Бери свою подушку и вали нахрен. Ну или можешь к ней.

– К кому?

– Тебе лучше знать.

– Я не…

– Что ты…?

Она обошла кровать взяла со злостью подушку и кинула в мужа.

– Чтобы ноги твоей здесь не было.

– Марин…

Он смотрел как она пальцем показывает на дверь.

Олег вышел из спальни и постелил себе на диване. Он долго лежал с закрытыми глазами, ощущал легкость в голове и легкое покалывания в области груди, он слышал, как бьется его сердце. Тук-тук-тук. Вдруг в его голову залета мысль, и он достал телефон, зашел в одноклассники, в поисковике забил Зямина Ирина. Через пять минут он во всю рассматривал ее фотографии. И почему-то через все ее фотографии нитью тянулся один мужчина, лысый и коренастый, со смешным выражения лица. Они за новогодним столом подняли бокал за наступающий, они вместе чистят рыбу, они сидят на мотоцикле, и последняя обновленная фотография на стене – она со цветами на вокзале, и в глазах будто есть то что нету у него.

Марина мужа пустила в спальню через неделю, а через месяц начала слышать то знакомое слово «Солнышко».

Тетя Сания.

Сегодня мы с мамой пойдем к тете Сание. Обычно, когда мама от неё приходит, она начинает целовать меня в макушку. Достает из полки пыльную книгу «451 градус по Фаренгейту» и намекает на то чтобы я бросал смотреть телевизор и моментально погрузился в чтение. Она умеет прерывать на самом интересном месте, в тот самый момент, когда Брюс Лю наказывает плохих парней. Приходится отвлекаться, ведь она может все вырубить. Потом долго рассказывает, как сдавала макулатуру чтобы купить вот именно эту книгу, а как она сдала папины журналы «Сельская новь» лучше молчать. Я старался садится боком чтобы не упустить что творится в телевизоре, когда она это замечала, то убирала книгу и шла спать.

Кое-как застегнув замок на своей куртке, мы с мамой пошли к тети Сание. Выпал первый снег, мы шли по длинной улице, фонари освещали нам дорогу. Мама ровно отчеканивала на снегу следы. Я шел сзади и старался попасть в каждый ее след, как будто идет один человек. Мои кроссовки полностью закрывали ее тонкие следы.

Подойдя к покосившему забору, мы с трудом открыли калитку и подошли к двери дома. Дверь распахнула тетя Сания, тень закрывало ее лицо, хромая она завела нас в дом.

Половина кухни занимала побеленная печь. Пахло дымом. Я сразу заметил на столе среди соленых огурцов, салатов корзинку с конфетами. Тетя Сания поняла, что я хочу и подвинула корзину ко мне. После первой конфеты я затолкал вторую, третью не успел, мама схватила меня за руку.

– Не порть аппетит.

Сказав им что буду хранителем огня, сел возле печи. Я хотел открыть дверку, но она с лязгом упала.

– Она сама.

Тетя Сания смотрела на меня и виновата улыбнулась.

– Че сидишь, сделай, а то здесь нет мужчин, – сказала мама, а тетя Сания покраснела и махнула рукой.

Они позабыв обо мне о чем-то шептались, а я хотел придумать как сделать дверку. Иногда к столу подходили ее дети, это был лопоухий мальчик, и девочка, которая любила ходить с распущенными волосами. Тетя Сания просила их кушать сидя, но они отказались. Я стеснялся идти к ним играть, мне трудно с кем-нибудь заговорить.

Когда я придумал как сделать дверку, их разговор стал громче.

– … знаешь, как обидно, вчера целый вечер стиралась. Ладно Эльвира девочка, а этот как услышал, что я пришла куда-то исчез. Вечером только пришел. Ведь знал же. Плюнула. Сама, давай, воду таскала.

Я старался не слушать, но это было не возможно.

– И вот так всегда, я им одно, они мне другое. Эти дрова уже лежат с того лета, скоро все тю-тю. Хм, будут потом носки с пола отдирать.

– Строже будь! Мы с Ильгизом всегда вдвоем стираем, он мне воды натаскает, воду поставит греть.

– Повезло тебе!

– Разбаловала ты их.

Наступила тишина.

– Фу, за нас, за детей, чтобы слушались! – это сказала мама.

Мне было приятно что мама так отзывается обо мне, и на секунду даже перестал их слушать, только слышал их бормотания. Тут я испугался, мама чуть ли не заорала.

– Сания, а ты возьми их и в интернат сдай, что они будут делать. А?

Я посмотрел через плечо, тетя Сания закрыла ладонями лицо и мотала головой. Она отпустила руки, ее лицо стало красным как помидор, я ее никогда раньше такой не видел. Мама продолжила.

– Скажи им так. Попугай их, чтобы они вот здесь были, – мама показала кулак.

– Бесполезно, хоть что делай.

– А как иначе. Они плюют на тебя, а ты сидишь вытираешься и еще спасибо говоришь. А ты их напугай, пусть поживут там, что скажут? А? ведь мать это святое, вот у меня…

Тетя Сания рявкнула.

– Хватит, не надо.

– Что не надо? – мама опешила.

– Все не надо.

– Не поняла?