Выезд на происшествие

– Понял вас. Улицу с двух сторон мы уже перекрыли. Только не выскакивайте на машине на площадь. Пусть шофер правление сзади объедет. Мы там ждать будем. Вы уж поторопитесь: детишки в доме.

– Выезжаем, выезжаем, – в уже повешенную на том конце провода трубку пробормотал Танков.

Филиппов, успевший вернуться, отдувался, восстанавливая дыхание. – За меня! – крикнул ему Танков. И, уже подбегая к дверям: – Сиренко позвоните!

УАЗ стоял боком к отделу, частично перекрыв мостовую. Рядом с водителем небрежно развалился Велин. Танков рывком впрыгнул на заднее сиденье:

– В Субботино! Быстро! Стрельба там. Один уже ранен.

– Бензина же нет, – привычным канючным голосом отозвался Игнатьев.

– Сольем по дороге! Остановим любую машину. Поехали! Игнатьев глянул на Велина.

– Надо же, – отвечая на его взгляд, процедил тот, – какой нам дежурный попался энергичный. Ишь как глазенки горят. Небось, уж и орден на груди ощущает.

Он повернулся к Танкову:

– Зря мельтешишь, парень. Не будет тебе ордена. И благодарности тоже. Ну, пальнул кто-то случайно. Да мы приедем, они уж все спать будут. Сколько на такие сигналы езживали, – Велин демонстративно зевнул. Игнатьев приоткрыл дверцу, собираясь выйти.

– Как дежурный по отделу приказываю ехать, – отводя глаза, приказал Танков.

Велин усмехнулся. Игнатьев, всем своим видом выказывая неудовольствие, повернул ключ. Машина медленно тронулась, то и дело притормаживая, чтобы объехать оставшиеся после дождя лужицы, – под презрительное бурчание шофера.

– Тормози! – резанул Танков. Игнатьев, вздрогнув, утопил педаль тормоза до пола, отчего Велин, несмотря на малую скорость, боднул стекло.

– Ты чего орешь?! – не обнаруживая опасности, Игнатьев закрутил головой.

– Если вы, товарищ сержант, сию же минуту, со всей возможной скоростью… – Танков захлебнулся от негодования. – Я отстраню вас от дежурства!

Игнатьев выругался, дернул на себя ручку коробки передач, и машина рванула с места. Теперь она, напротив, на всем ходу таранила любую яму, отчего сидящих в салоне бросало в разные стороны.

– Понабрали салажни всякой, – громко зашипел Игнатьев. – Машины гробить. Завтра же рапорт напишу.

– Товарищ генерал-майор! – закричал вытанцовывающий в своей клетке на запасном баллоне Воробей. – Я требую отвезти меня в ИВС. По моей статье смертная казнь не положена!

– Это еще откуда? – в передряге Танков о задержанном забыл начисто.

– А от верблюда. – Игнатьев сплюнул. – Хотел ведь назад в дежурку отвести, так нет, мы начальники, мы приказываем. Вот и указуй дальше.

– Поехали. – Танков безнадежно отвернулся к окну. – Чего уж теперь?

УАЗ рвался из города.

– Включите сирену, – приказал Танков, заметив, что водитель собрался притормозить перед светофором.

– Не работает, – с удовольствием отмел приказание Игнатьев.

– Тогда нарушайте. – Танков потянулся к рации. Рация оказалась выключена.

– Не включаете, конечно, из бережливости, чтоб не пережечь?

Игнатьев презрительно смолчал.

– "Урал-2", "Урал-2", я двести первый, прием!

– На приеме, – отозвался неспешный филипповский голос.

– Сиренко сообщили?

– Да занято всё.

– Немедленно звоните в управление. Поднимайте группу захвата. Я буду держать связь.

Он положил трубку рации на колени.

– Цирк, да и только, – сплюнул Игнатьев.

– А из Москвы спецгруппу не будешь вызывать? – Велин, дотоле отмалчивавшийся, уже не скрывал неудовольствия. – Между прочим, товарищ захватчик, на такие происшествия положено в бронежилетах выезжать.

– Чего ж раньше-то молчал? – спохватился Танков. – Неужто возвращаться?

Машина выезжала уже из города.

– Ты дежурный, сам поехал, сам и решай, – отвернулся Велин. – Хотя обычно положено наоборот: сначала думать, а потом уж…

– Во-во! – обрадованно поддержал Игнатьев. – Руковод-куровод. Только б машину гонять. А ты б сперва головой.

– "Урал-2", "Урал-2", я двести первый.

– Да звоню, звоню.

– Пал Евгеньич, приготовьте для группы захвата бронежилеты. Ключ от оружейки у вас на связке.

– Это знаю. Чего ж сам-то не взял?

– Да я… Не сообразил. В общем, едем на место.

Машина спотыкалась на многочисленных выбоинах, покряхтывая измученными рессорами.

– Товарищ генерал-лейтенант, – не унимался Воробей. – А вы как его брать-то будете? Должно, снайперским выстрелом? Или вон тот ковбой долговязый приемом каратэ дом развалит?

– А ну заткнись, пакость! – Велин с таким натуральным остервенением потянулся к левой подмышке, что Игнатьев испуганно скосился, а Танков положил на его руку свою:

– Ты что, Сереж?

– Э-э, жизнью рискуешь, а тут… – Велин дернул плечом и опять прислонился к стеклу.

Игнатьев прирос глазами к дороге: фары уже "выстригали" сельскую улицу.

ЗАДВОРКАМИ и огородами, дважды чуть не увязнув в грязи, заляпанный, с выключенными фарами "уазик" выскочил на унавоженный пятачок за одноэтажным зданием правления. В тусклом свете раскачивающегося на ветру фонаря толпились, должно быть, добрые две трети субботинских жителей. Одна из женщин, икая, всхлипывала, прислонясь к стене. Ее участливо поддерживали. Велин эффектно шагнул из темноты навстречу обрадованным людям.