Выезд на происшествие

– Здравствуйте, кормильцы! Оперативный уполномоченный Велин, – бодро представился он. – По какому поводу собрание? Какая повестка дня?

– Быстро! Не ожидал. – Мужчина с депутатским значком на лацкане пиджака прочувствованно тряхнул ему руку. – Директор совхоза Захаров Виктор Мефодьич.

– Так что тут у вас за паника, товарищ директор? – Велин благосклонно позволил пожать свою руку и с доброй отеческой усмешкой оглядел собравшихся. Из-под ненароком распахнувшегося кожаного пальто выглянула полированная рукоятка пистолета. – Едем по селу – тихо. Думали – нашутились и спать разошлись. Так чего не спится, сельчане?

– Лейтенант Танков, – стоящий сзади него Танков улучил минуту, чтобы представиться.

Захаров радушно, но невнимательно кивнул, как и все, привлеченный к великолепному Велину.

– Ой, спасите! – вдруг с новой силой вскрикнула постанывающая женщина. – Ой, детишки мои!

– Да уймись ты наконец, курва! – рявкнул один из мужиков. – Всех уже растравила.

– Кременчук! Вечно ты, Степан, как-то с перебором! – Захаров укоризненно покачал головой. – Дети ее в доме, – пояснил он досадливо.

– В каком доме? Кто? С кем? – Велин строго оглядел галдящую толпу. Танков смотрел за его работой с удовольствием. Сейчас Велин был воплощением мужества и уверенности, чего, похоже, так не хватало этим растерявшимся людям. Установив тишину, Велин поощряюще кивнул Захарову. – Давайте строго по фактам.

– Ну, тогда, значит, часа два назад…

– Точнее!

– Точнее б надо у секретаря моего спросить. Она как раз правление закрывала и видела, как он ее гонял.

Танков подтолкнул Велина:

– Слушай, зачем нам сейчас-то все по минутам?

– Товарищ лейтенант, – Велин заметил, что реплику услышали, – гляньте-ка лучше, как там подозреваемый. К вам, товарищи, торопились, даже вот задержанного не успели высадить.

– Спасибо вам, – поблагодарил кто-то в толпе.

– Так что дальше?

– В десятом часу это было. Минут сорок, – уточнила одна из женщин.

– В двадцать один сорок?

– Чего? Ну да. Я как раз к корове выходила. У них дверь открыта, мат, Галина голосит, ну, я так и сообразила: отсидел Будаков свои пятнадцать суток. Из города, говорят, пьяным приехал.

– Да вдрызг, – уточнил всё тот же бойкий Степан.

– Точно, – обрадовался вдруг Велин, – чувствую, фамилия знакомая. Я ж его и сажал за семейное. Жену, что ли, избил?

– Избил! – подтвердила икающая в стороне женщина. – Так теперь и мстит, проклятый, чтоб он сдох! Только на детишках-то, на них-то зачем вымещать!

– Тихо, Галина! – Захаров махнул рукой, и несколько женщин уже привычно принялись ее успокаивать.

– Словом, кто-то ему насчет жены нашептал. – Захаров взял Велина под локоть и осторожно отвел в сторону. Увязался следом за ними и неприглашенный Танков.

– Вообще-то бабенка еще та. – Виктор Мефодьич интимно убавил голос: – Как у нас говорят, ручная. В смысле – по рукам ходит. Раньше с бывшим механиком путалась, теперь вот с агрономом.

– Это в которого Будаков стрелял? – уточнил Танков. Захаров, по-прежнему стоя к нему спиной, кивнул.

– Словом, ситуация такая. Начал ее метелить. Это у них водится. Бросить, видно, не может, но и не прощает. А она по злобе или еще как и крикни, что, мол, дети не его. Он за ружьем. Двустволка в доме была припрятана. Эта-то, пока он бегал, опомнилась, уползла. Так он в доме с детьми закрылся.

– Детям сколько? – опять вмешался Танков.

– Пацан восьми лет и девка. Пяти, что ли? Пальнул вдруг из двух стволов по грузовику. Кузов – в щепки, машина – в кювет. Сунулся было к дому агроном – чего полез, дурень? Так он по нему на полном серьезе шарахнул. В плечо попал.

– Опасно?

– Да вроде в мякоть. В медпункт отвели. Вот кончится карусель, повезем в город. Чем только кончится? – Захаров вздохнул. – Совсем озверел мужик.

– Как это он пьяный попасть ухитрился? – усмехнулся Велин, ласково поглаживая большим пальцем ненаглядную свою кобуру.

– Чего ж не попасть? – опять втерся Степан Кременчук. – Он же егерем был. Одних кабанов сколько завалил. Так что в лоб – без смысла. Мы уж мозговали. Это он щас притих, а то ведь даже на площадь не подпускает, орет, требует, чтоб курва эта вышла, а иначе грозит мальцов порешить, а себя сжечь.

– Керосин у него там, – растерянно добавил Виктор Мефодьич. – Прямо хоть штурмом бери.

– А может он, по-вашему, это сделать? Захаров помолчал, давно, видно, этим мучился.

– Н-не знаю. Не могу поверить. Хотя вон чего наворотил. Не приведи Бог такое несчастье. Да и в районе потом объясняться.

– Обязательно может. – заверил Кременчук. – Так-то он на вид спокойный, не шебутной, только вот мозги к лесу передом повернутые. Я сколько раз замечал, изобьет – на ней-то как на кошке, а он по три дня сам не свой. Я ж говорю: такая коза.

– Дом обложили? – строго прервал Велин.

– Как это?

– А вот так. – Велин незаметно оказался на прежнем месте и говорил громко, для всех. – Так что надоест ему в доме отсиживаться, выйдет сейчас вот из-за угла с двумя стволами и жахнет. Может, уже стоит за углом?

Люди занервничали, кто-то из женщин охнул.