Выход 493

Красный был странным человеком. Они все были странными — те, кто попал в Укрытие на десять, а то и все пятнадцать лет позже остальных. Где они были все то время, где пряталась, где жили, что ели, как отбивались от мути разной — не знает никто. Одни скрывают, будто в том есть что-то постыдное, другие, как, например, тот же Бешеный, несут какую-то чушь, третьи вроде бы рассказывают что-то правдоподобное о подвалах, ПРУ и прочем, но когда сталкеры приходят на те места, чтобы проверить, были ли они когда-нибудь обитаемы, находят там лишь сплошные завалы. А потому и относятся в Укрытии к таким людям с недоверием. И тому, что они рассказывали, не очень хотят верить. Красный рассказывал о «Рад-эссенте» — препарате, уменьшающем негативное воздействие излучения на организм. Он-де распространялся солдатами химвойск в первые дни после бомбежки. Уж неизвестно, что побуждало их лгать, но они утверждали, что эта сыворотка — лучшее средство от лучевой болезни. И что она может спасти даже тех, кто подхватил больше четырехсот рад/сек, словом, тех, на ком «гейгер» трещал, словно его направляли на открытый реактор. В пропагандистских целях они делали себе показательные прививки, но это было лишним. Потому что, как утверждал Красный, без всякой рекламы желающих получить инъекцию находилось больше, чем просто много. Информация о «спасительных прививках» расползалась с сумасшедшей скоростью. Тем более в условиях всеобщей паники и смятения, когда людская молва упорно распространяла слухи о мучительных смертях от лучевой болезни даже в стокилометровых зонах от мест бомбежек, а официальные лица с экранов телевизоров (до тех пор, пока телевышки не сгорели от электромагнитного излучения) успокаивающим голосом заверяли, что все под контролем, дикий страх толкал людей на немыслимые поступки.

Беспомощно барахтаясь в захлестывающем по самое горло информационном потоке, пропитываясь разнообразными слухами, заявлениями политической элиты, ужасающими прогнозами ученых-ядерщиков, наставлениями гошников, рекомендациями медиков и слезными восклицаниями (а чаще мольбами или проклятиями) обычных людей-респондентов, они боялись только одного — подвергнуться радиационному заражению и вследствие этого умирать долгой, мучительной смертью, подвергая опасности остальных членов своей семьи. Они не понимали или не хотели понимать… что это было неизбежно. Уберечь себя и своих родных можно было, только уйдя глубоко под землю или запершись в свинцовом бункере, но уж никак не посредством экспериментальной сыворотки… Но никто об этом не думал. А потому, не тратя времени на размышления, они соглашались испытывать новую вакцину на себе, своих женах, мужьях, своих новорожденных детях, они готовы были безоговорочно принимать на себя роль подопытного кролика, лишь бы сберечь тот маленький и призрачный, но все же еще теплящийся в их сердцах лучик надежды, который с каждым днем и часом угасал, не в силах бороться с накрывающими мир штормовыми волнами отчаяния.

Люди, услышав о «спасительной прививке», съезжались к расположению базы химвойск отовсюду. Они все соглашались на прививку, надеясь на свершение чуда. И чудо, можно сказать, произошло. Те, кто был привит, действительно продержались в живых, как им и было обещано, дольше остальных. Они не умерли от лучевой болезни в первые же недели или месяцы, как те, кто знал, что никакого такого средства от радиационного излучения нет и быть не может, и посылал великодушных военных в задницу. Или те, кому по приговору судьбы «прививки» банально не хватило. Или же как те молодые лентяи, привыкшие к тому, что все улаживается само собой, без их вмешательства, и продолжающие за всем наблюдать с экранов мониторов. Или те, кто попросту проигнорировал призывы военных к употреблению диво-препарата, потому что им было «в падлу», — ведь были же такие! Или как те, кто стоически принял смерть естественной. Или те, кто надеялся на Божью милость и избавление…

Привитые пережили их всех.

Правда это была или нет — не могут подтвердить или опровергнуть даже ученые-медики, но в том, что все зомби появились в результате влияния какого-то внешнего фактора, они единодушно согласны. А уж «Рад-эссент» это был или что-то другое…