Вышивка по ворованной ткани

– Но берёза – самое чуткое дерево, – продолжила Валя, делая вид, что Севушки нет в студии. – Она отдаёт энергию не всем, и слышит, кто и с чем к ней подошёл. Сейчас модно сажать в саду всякую экзотику. Но я бы не советовала, потому что растения вокруг вас должны соответствовать возложенным на них задачам…

– Как много неожиданного мы узнали сегодня о таких, казалось бы, простых вещах, как берёза и осина… И всё это уместилось в очаровательной головке нашей гостьи, целительницы Валентины, – включился Севушка, но уже без всякого задора и подпрыгивания.

– Кстати, о душе дерева. Руководитель университета, в котором я обучалась, рассказывал об эксперименте. В комнате ставилось растение, подходил человек, обрезал ему листья, и из среза выделялся сок. Отделение сока замерялось датчиками. Когда к обрезанному растению подходил обычный человек, сок отделялся с прежней интенсивностью. Когда подходил обрезавший листья, сок начинал течь в несколько раз быстрее. Растение пугалось и плакало!

– Да уж… Душа есть у всех. В том числе и у меня, Севы Зайчикова. И сегодня она почему-то ушла в пятки. С нами была очаровательная целительница Валентина. А теперь до свидания, до новых встреч в рубрике «Раз-два-три-четыре-пять, вышел зайчик погулять…». А я поскакал в лес.

На минуту в студии воцарилась гробовая тишина, которую прервал Севушкин вопль:

– Катька, тварь, сколько тебе дали, чтоб замочить меня в прямом эфире?

– Побойся бога, Севушка! Бесплатная целительница! Клянусь здоровьем! – ответила подбежавшая Катя. – Ты ж и фамилию ни разу не назвал! За что деньги-то платить?

– Не назвал потому, что ты не смогла её правильно написать! – наступал Севушка.

– А Бачурина назвать Галичем – это тоже я тебе неправильно написала? «Дерева вы мои, дерева…» – оборонялась Катя.

– Ты мне лапшу не вешай! Зачем артистку привела?

– Какая она артистка? Целый день позвоночники чинит!

– Чего там она чинит? – Севушка уставился на Валю в упор. – Ну, колитесь, вы же провинциальная артистка? Вас Папкин пробует вместо меня на эту передачу? Думаете, я лох? Он вас из мухосранского театра вытащил и квартиру в Москве вам купил?!

– С кем-то спутали, – пожала плечами Валя.

– Севушка, ты совсем плохой? – оправдывалась Катя. – Она мою сестру руками лечит!

– И зачем, по-твоему, она сделала меня в эфире? – взвизгнул Севушка. – Чтоб идти позвоночники чинить?

– Севушка, ты был супер. Но зачем заплёл о бане? Разуй глаза на сценарий! Про баню уже была передача, скажи спасибо, что она тебя из бани вытащила к деревьям. Ну, испугалась, хамить начала. Первый раз с кем не бывает? – утешала Катя.

– Гость – осёл хозяина! – аж затрясся Зайчиков. – Я – хозяин, она – гость! Короля играет свита!

– А вы зачем в эфире такую галиматью несёте? – разозлилась Валя. – На вас вся страна смотрит!

– Это закон современного телевидения! – презрительно поправил очочки Севушка. – Мы ушли от черно-белого социализма, от чугунных форм программы «Время». Постмодернизм – наше всё!

– В этом не разбираюсь, но лично мне неприятно, когда ведущий всю передачу купается в слюнях любви к самому себе и не даёт говорить гостю, – сказала Валя и пошла к Вике, стоящей у камер вместе с гримёршей.

– Ой, голуба, дай поцелую, – бросилась к ней гримёрша. – Прям праздник какой-то, так его мордой в говно ещё никто не тыкал!

– Я Катю не подвела? – испугалась Валя.

– Милые бранятся – только тешатся. Он без Катьки – нуль без палочки. И хоть бы копейку ей прибавил!

– Ну, ты его загасила, – восхитилась Вика.

– Пошли, а то вас без меня не выпустят, – появилась Катя. – Про таких, как ты, Валентина, говорят, родилась в прямом эфире. Камеру не обманешь!

– С этим пустозвоном и про камеру забыла.

– Нам надо в бар, – небрежно бросила Вика.

– В какой бар?

– В подвал, где все телезвёзды!

– Какие ещё телезвёзды? – удивилась Катя. – Тоже мне, Голливуд нашла! Скажи, жрать хочешь, отведу.

Прошлись тёмными ободранными коридорами, спустились вниз. Там толпилась очередь у киоска с полуфабрикатами и фруктами, продавалась косметика и книги. Сновали неприметно одетые люди, уважительно здоровающиеся с Катей. А за столиками сидели дети с родителями и пили сок с бутербродами.

– Малышовку снимают, – объяснила Катя.

– А где всё? – обиженно спросила Вика. – Где всё телевидение?

– Оно в студии, ты ж со съёмки идёшь, – напомнила Катя.

– И всё? – не поверила Вика.

– Валентина, так я зайду придатки полечить, – напомнила Катя.

Возвращались на телевизионной машине молча. У Вики был культурный шок оттого, что под шубой Деда Мороза оказался нанятый дядька, зарабатывающий деньги. А Валю трясло от воспоминания о Зайчикове.

Она видела целителей в программах о здоровье, каждый раз ужасалась их апломбу и безграмотности, но всё-таки считала, что за всем этим стоит что-то объясняющее и оправдывающее выбор лиц и слов на экране.

А сегодня поняла, что всем командуют деньги и связи, и узор телевидения складывается, как в детской игрушке трубе-калейдоскопе, которую прислоняешь к глазу и тихонечко вращаешь. И надо всем этим совсем никого умного, честного и ответственного.