Выслеживая Вьет-конг Личные воспоминания участника программы «Феникс»

На полковника Тханя можно было положиться, так как он приезжал на место любой крупной ночной атаки с первыми лучами Солнца, и эта его привычка вызывала большое беспокойство среди его подчиненных и советников. Поэтому никто не удивился, когда он вместе с полковником Бартлеттом прибыл на следующее утро, чтобы осмотреть повреждения и опросить защитников Дыкхюэ. Когда майор Нгием сопровождал Тханя по территории, было видно, что начальник провинции недоволен. Во всех трех местах, где атакующие приблизились к своим целям, высокая трава позволила им незамеченными проползти в нескольких метрах от позиций правительственных войск. В частности, при ближайшем рассмотрении на базе ополчения региональных сил были выявлены следы, которые оставили подрывники, проползая сквозь траву. Примятые участки травы прямо за проволокой обозначали места, где они лежали, ожидая начала минометного обстрела. Эти места находились настолько близко к часовым, что вьетконговцы, должно быть, могли слушать, о чем говорят защитники, лежа в ожидании сигнала к атаке. Когда упали последние минометные мины, подрывники вбежали в комплекс без сопротивления со стороны защитников, которые не могли знать, что обстрел закончился, нанесли свой урон и скрылись до того, как большинство правительственных солдат поняло, что они находятся на территории комплекса. Это был тяжелый вечер, но нам повезло. На китайский Новый год я твердо решил, что больше никогда не буду сомневаться в словах Хай Тьета.

*****

На следующий день я покинул Дыкхюэ, чтобы приступить к своим новым обязанностям в Баочае, но не без чувства вины за то, что уехал именно тогда, когда уезд, казалось, находился в наибольшей опасности. Когда я грузил свои немногочисленные пожитки в джип, майор Нгием вышел из своего дома и зашагал через двор. На своем лучшем английском языке человек, устранение которого было одной из моих главных целей на протяжении более года, поблагодарил меня за помощь и пожелал удачи. Когда я подумал о том, что не смог стать хорошим советником для вьетнамцев из Дыкхюэ, включая майора Нгиема, меня охватило чувство раскаяния. Затем, напомнив себе, что назад дороги нет, я забрался в джип и направился в Баочай. Когда я медленно ехал вдоль канала в Хьепхоа и мимо перекрестка на Танми, трудно было поверить, что прошло больше года с тех пор, как я впервые проехал по этой дороге с майором Эби. Время пролетело незаметно, но мы многого добились с тех пор, как полковник Вайсингер прямо предупредил меня, чтобы я не тратил свое время на перекладывание бумаг.

Оглядываясь назад на баланс тех первых тринадцати месяцев, в строго военном смысле я мог видеть реальный прогресс, — если под прогрессом понимать ослабление влияния повстанцев на крестьянство. Число деревенских партизан и политических активистов в Дыкхюэ за год значительно сократилось. Я также могу назвать прогрессом укрепление наших сил ополчения под командованием полковника Тханя. Полковник Бартлетт, безусловно, сыграл здесь важную роль, заслужив в моей книге высокую оценку как настоящий советник. Полковник являлся всем тем, кем хотел, но не мог быть я. Он терпеливо развивал такие отношения с импульсивным полковником Тханем, которые позволяли ему подавать предложения, которые часто принимались и обычно были эффективными. Советы полковника Бартлетта обычно оформлялись в виде тщательно продуманных и скрупулезно сформулированных письменных меморандумов — документов, которые переводились на вьетнамский язык и подавались полковнику Тханю, чтобы он мог изучить их на досуге. Свидетельством успеха полковника Бартлетта как советника стала привычка полковника Тханя искать своего американского коллегу и привлекать его практически ко всем начинаниям. Это резко контрастировало с опытом многих американских советников, которые постоянно пытались угнаться за своими неуловимыми коллегами, которые, в свою очередь, прилагали все усилия, чтобы «стряхнуть» свои американские «хвосты». К тому времени, когда я переехал в Баочай, полковник Бартлетт установил с полковником Тханем такие хорошие рабочие отношения, каких я еще не видел — немалое достижение, если учесть языковые и культурные барьеры, которые пришлось преодолеть этим двум людям.

Но была и негативная сторона, — многое в нашей ситуации вызывало беспокойство. Несмотря на то, что нам удалось добиться успехов в борьбе с Вьетконгом в наших общинах, мы по-прежнему должны были признать мрачную правду, что битва за так называемые сердца и умы жителей деревень Хаунгиа была далека от завершения. Нашим главным достижением в 1971 году было отпугивание врага с помощью более частых и более совершенных военных операций и неортодоксальной, но очень успешной атаки на теневое правительство повстанцев общины Танми. Все было хорошо, но нас все еще преследовало несколько проблем.