Выслеживая Вьет-конг Личные воспоминания участника программы «Феникс»

Эта пропагандистская кампания не прошла бесследно для наших ополченцев. Даже люди лейтенанта Туана стали спрашивать меня, не собираюсь ли я тоже «бросить» Вьетнам и уехать домой. Примечательно, что для обозначения нашего отъезда обычно использовалось вьетнамское слово бо, — «бросать» или «оставлять», а не рут, что означает «уходить». По мере того, как в Хаунгиа начали появляться более крупные коммунистические подразделения, мои вьетнамские друзья стали задавать все больше обеспокоенных вопросов: «Дайви, почему американцы не дают нам такого же хорошего оружия, как B-40?» «Дайви, почему у коммунистов есть ракеты, а у нас нет?» «Дайви, почему магазин М-16 вмещает только двадцать патронов, а магазин АК-47 — тридцать?» «Дайви, вы слышали, что коммунисты ведут танки по тропе Хо Ши Мина?»

Вопросы все сыпались и сыпались, вопросы, которые были симптомами главного страха, который постоянно овладевал умами наших вьетнамских союзников — быстро приближался тот день, когда им придется столкнуться в бою с лучше вооруженной, по их мнению, северовьетнамской армией. Обдумывая свои новые обязанности в Баочае, я разделял и их опасения, и их тревогу. Я не забыл предупреждение Хай Тьета о том, что и Дыкхюэ, и Баочай будут атакованы во время наступления 1972 года. Дыкхюэ уже подвергся нападению, и благодаря своему своевременному назначению я прибыл в Баочай как раз к следующему акту драмы.

VII

Агентурный банк данных

Настала пора Хай Тьету убираться из провинции Хаунгиа. Его трехдневное пребывание здесь растянулось на срок уже более двух месяцев, и было просто неизвестно, когда его удача закончится, и он окажется жертвой революционного правосудия. После потери Фитя никто из нас не питал иллюзий относительно того, что может попытаться сделать Вьетконг. Мы уже захватили один вражеский документ, в котором подробно рассказывалось о деятельности Тьета против революции. С декабря месяца вьетконговцы еще два раза посещали родителей Там, очевидно, надеясь застать ее дома. Ань Хай уже исчерпал свой запас готовых к поражению целей в Дыкхоа, и как раз был подходящий момент, чтобы отправить его в Бьенхоа, где он мог продолжить свою вендетту против коммунистов, предоставляя подробную информацию об их объектах в Камбодже. Мои друзья в Бьенхоа уже подобрали дом для Тьета и Там, и Ань Хай неохотно согласился переехать. Если бы я оставил это на его усмотрение, он решил бы остаться в Баочай, выслеживая своих бывших товарищей до того дня, когда от него отвернется удача, либо коммунисты откажутся от борьбы. У самого Тьета город Бьенхоа вызывал ассоциации с операциями полковника Шиня, и он не хотел иметь с этим ничего общего. Перед отъездом он заверил меня, что не будет там счастлив, и повторил свое предсказание, что Баочай будет атакован вьетконговцами в ближайшее время.

Полковнику Бартлетту не терпелось начать атаку на политическую инфраструктуру Вьетконга в уезде Дыкхоа. Он поручил мне смахнуть пыль с нашего плана работы по общине Танми и скоординировать действия с капитаном Тимом Миллером. Тим был советником по программе «Феникс» в уезде Чангбанг, уже одержавшим легендарную серию побед над местным коммунистическим теневым правительством. Работая в тесном контакте со следователями корпусного уровня в Бьенхоа, Тим и его коллеги нанесли вьетконговцам более серьезное поражение, чем то, которое мы осуществили в Танми. Используя нестандартную систему систематических допросов, Тим и его товарищи только в уезде Чангбанг арестовали около двухсот легендированных вьетконговских сотрудников.

Стало очевидно, что реакцией Вьетконга на возросшую эффективность ополчения Хаунгиа стало увеличение их зависимости от своих легендированных кадров. Подпольщики в Хаунгиа, эти «жители бункеров», как я их называл, были слишком уязвимы для военных операций. Такие подпольные кадры становились редким видом, поскольку революция начала понимать, что правительственное удостоверение личности — лучшая защита для ее агентов. К 1972 году по меньшей мере две трети теневого правительства Хаунгиа было залегендировано под лояльных граждан. Чтобы противостоять такой угрозе, необходимо было полагаться на терпеливое применение полицейских методов расследования. Как показывала таблица результатов в Чангбанге, Тим Миллер освоил эту тактику.

Если бы наступление противника в сухой сезон несколько ослабло, у меня было бы время провести несколько дней в Бьенхоа, изучая нюансы подхода Тима к решению подобных задач. Однако если бы коммунистические батальоны главных сил противника продолжат свои челночные операции между Камбоджей и Хаунгиа, то я снова был бы вынужден сосредоточиться на выполнении своих обязанностей как офицера разведки у полковника Бартлетта. (Одной из главных причин нового наступления было снятие прессинга с местной инфраструктуры повстанцев. В Хаунгиа это сработало. Пока мы были по уши заняты атаками подрывников и тому подобным, было трудно найти время для искоренения политических функционеров и партизан в общине).