Выслеживая Вьет-конг Личные воспоминания участника программы «Феникс»

В начале 1972 года не было никаких признаков того, что количество людей, позитивно настроенных по отношению к сайгонскому правительству, значительно возросло. Просто не было доказательств, подтверждающих вывод о том, что потери Вьетконга стали достижениями правительства. На самом деле, чем глубже я вникал в обстановку в стане врага, тем больше я неумолимо вовлекался в ситуацию с нашей стороны. Превосходная организация Вьетконга позволила им использовать практически все слабые места сайгонского правительства, и я часто думал о том, что революции стоило бы наградить коррумпированных правительственных чиновников за службу ихнему делу.

Конечно, бóльшая часть из того, что попадало в поле нашего зрения, были проблемами копеечного характера. Однажды мы узнали о старосте деревни, который вымогал у семей погибших правительственных солдат плату за погребение в размере двухсот пиастров, хотя на самом деле такой платы не существовало. Когда я начал задавать вопросы о причинах казни одного чиновника, осуществленной его же солдатами НСС, я узнал, что он освобождал некоторых подростков от тяжелой службы в карауле — за определенную плату. Похоже, фантазии некоторых правительственных чиновников, когда они придумывали способы пополнить свои доходы, не было предела. Сержант Чунг однажды предупредил меня, что вьетнамское «сарафанное радио» гудит от сообщений о моей «шпионской деятельности», и что мне нужно быть очень осторожным в своем любопытстве. Было широко распространено мнение, что полковник Тхань прислушивается к полковнику Бартлетту и что все, что я смогу выведать о коррупции на низком уровне, попадет в поле зрения Тханя, а тот, как все знали, подобных махинаций не потерпит. Поэтому вьетнамоговорящему американскому капитану в некоторых общинах и деревнях Хаунгиа были не очень-то и рады.

Со своей стороны, я изначально не был заинтересован в том, чтобы заглядывать за плечи правительственных чиновников. Мне просто нужно было разобраться в причинах продолжающегося повстанчества, и поиски ответов на свои вопросы неизменно приводили меня к выводу, что недовольство населения правительством было реальным и обоснованным. Даже сами солдаты полковника Тханя, которые в подавляющем большинстве были настроены антикоммунистически, не особо благожелательно отзывались о своем собственном правительстве. Конечно, они были «проправительственными», если это означало, что они предпочитали его коммунизму. Они могли, — и хотели, — упорно бороться, чтобы не допустить военной победы коммунистов, однако осознание того, что с полным выводом американских войск эти правительственные силы в недалеком будущем столкнутся с еще бóльшими жертвами, не утешало.

Еще одним аспектом ситуации, который вызывал беспокойство, был растущий дискомфорт наших вьетнамских союзников в связи с темпами процесса вьетнамизации, который для них означал уход американцев. Несмотря на то, что в 1971 году наши силы ополчения хорошо развивались, все мои коллеги знали, что в Хаунгиа мы еще не столкнулись ни с одной из регулярных дивизий Народной вьетнамской армии генерала Зиапа — той страшной НВА. Северный Вьетнам держал в резерве мощный кулак, и вьетнамцы в Хаунгиа испытывали беспокойство, наблюдая, как за год наша советническая группа сократилась с двухсот человек до сорока.

Коммунистические пропагандисты знали об этой чувствительности южновьетнамцев и постоянно играли на ней. В провинции появились вражеские пропагандистские листовки, в которых говорилось о «тяжелых ударах», которые должны быть нанесены в 1972 году, — вызывая в воображении обычное вторжение армии Северного Вьетнама, — а для того, чтобы мы не преуменьшали силу НВА, коммунистическая пропагандистская машина постоянно напоминала нашим солдатам о мощи легионов Зиапа. Любимой темой был разгром южновьетнамских сил, вторгшихся в Лаос в начале 1971 года. Операция «Лам Сон 719», начатая по политическим причинам без американских советников, поначалу проходила успешно — ровно до тех пор, пока северовьетнамцы не оправились от неожиданности и не укрепили силы на поле боя значительно быстрее, чем считали возможным многие эксперты. Подразделения Зиапа обрушили на перенапряженные южновьетнамские части мощный артиллерийский и зенитный огонь, сбив при этом более сотни вертолетов. Среди вьетнамцев поползли ужасающие истории о бесследном исчезновении целых южновьетнамских батальонов, а фотографии паникующих южновьетнамских солдат, отчаянно цепляющихся за полозья вертолетов, появились во вьетнамской прессе и в американском журнале «Звезды и полосы»[29]. В деревнях Хаунгиа появились плакаты, в которых похвалялись тем, что северовьетнамцы захватили командира южновьетнамской воздушно-десантной бригады (это было правдой) и цитировались его слова о том, что американцы не поддержали эту злополучную операцию. Намек был весьма прозрачным — доверяя американцам, вы попадете в беду. Американские бомбардировщики B-52 и вертолеты не смогли защитить марионеточные войска от непобедимой Народной вьетнамской армии.