Выслеживая Вьет-конг Личные воспоминания участника программы «Феникс»

После убийства полковника Тханя вьетконговцы активизировали подрывную деятельность в наших общинах. Коммунистические отряды разбились на небольшие ячейки, чтобы облегчить передвижение, и эти ячейки распространяли информацию о том, что наступление Нгуен Хюэ ведет к краху правительства Тхиеу. Коммунисты-политработники призывали население поддержать новое наступление, жертвуя рис, призывали подростков из народных сил самообороны и наших солдат дезертировать. В ближайших к реке Вамкодонг деревнях крестьяне начали укреплять свои хозяйственные постройки, чтобы защититься от предстоящих боев. Запасы риса, обычно хранившиеся в больших соломенных корзинах, стали исчезать, так как смекалистые крестьяне закапывали свои ценные запасы, чтобы уберечь их от потери. Тревожное «всеобщее восстание» НСС продолжилось, когда однажды ночью исчезло шестьдесят девять военнослужащих одного из подразделений уезда Чангбанг, прихватив с собой 144 единицы оружия. Позже сорок четыре пропавших подростка вернулись и объяснили, что их похищение организовали предатели в их группе. Тем не менее, тревожным было то, что многие из похищенных поддались на уговоры Вьетконга и добровольно согласились остаться в Камбодже для прохождения военной подготовки у коммунистов. Сочетание давних революционных связей Чангбанга и мощного наступления северовьетнамских войск сделало аргументы Вьетконга для впечатлительной молодежи как никогда убедительными. Падение провинции Куангчи и кровавая осада Анлока не могли не отразиться на жителях Хаунгиа, которые, видимо, начали сомневаться в исходе войны, когда северовьетнамские танки впервые появились к северу от Сайгона.

Мы были уверены, что провинция Хаунгиа будет атакована, и полковник Бартлетт направил шквал запросов на нанесение авиаударов по предполагаемым местам дислокации северовьетнамских подразделений в Камбодже. Все запросы были отклонены. В обычной ситуации штаб генерал-майора Джеймса Холлингсворта в Бьенхоа их бы поддержал, но сам генерал бóльшую часть времени проводил в вертолете в воздухе над Анлоком, наводя авиацию для нанесения ударов по трем северовьетнамским дивизиям. Холлингсворт, динамичный, ориентированный на действия офицер, однажды посетил нас в Дукхюэ. Когда майор Эби показал ему на нашей карте базовый район вьетконговцев, известный как ручей Ратьнюм, возмущенного генерала чуть разбил апоплексический удар — он помнил район базирования Ратьнюм еще по предыдущей командировке и был поражен тем, что никто до сих пор «ничего не сделал» с этим местом. Когда майор попытался объяснить проблему мин-ловушек, разгневанный генерал прервал его:

— Вы когда-нибудь слышали о воздухе, майор? Вы уже запросили авиаудары?

Когда бедный майор Эби попытался объяснить, что все наши запросы были отклонены штабом генерала, Холлингсворт прогремел:

— Запросите их сейчас, черт побери, и вы их получите! Я хочу, чтобы этот ручей превратился в одно гигантское озеро!

Но сейчас, как бы мы ни старались, Хаунгиа имела слишком низкий приоритет, чтобы отвлекать жизненно важные вылеты из Анлока; мы не вступали в реальные боевые действия с противником. В результате лучшее, что можно было сделать, — это следить за растущим числом северовьетнамских подразделений, которые обнаруживались на расстоянии удара от провинции, и готовиться к худшему.

В конце апреля северовьетнамцы наконец-то нанесли удар. Впервые я понял, что мы в беде, когда заметил одного из вьетнамских радистов, сгорбившегося над своей трубкой в серьезном разговоре со штабом уезда Кути. Взволнованно переговариваясь, начальник уезда Кути сообщал, что жители общины Чунглап начали эвакуироваться из своих домов. Из правительственного подразделения, расположенного на сторожевом посту к югу от общины, докладывали, что оттуда идет поток беженцев. Целые семьи грузили рис и прочее движимое имущество на телеги, запряженные волами, и покидали место проживания так быстро, как только могли.

Это могло означать только одно. Враг занял Чунглап, и люди бежали от неизбежных военных действий, которые за этим последуют. Я быстро оповестил полковника Бартлетта и вернулся к радиостанции. Дежурный офицер пока не решился вызвать подполковника Хау, так как он, в отличие от полковника Тханя, не любил, когда его будили по ночам. Поэтому дежурные не хотели беспокоить его по любому поводу и вызывали вместо него его заместителя.

К тому времени, когда подполковник Хау узнал о сложившейся ситуации и полковник Бартлетт смог донести до него необходимость своевременного реагирования, было уже слишком поздно. Когда правительственные войска, наконец, прибыли на окраину общины, чтобы вступить в бой с противником, они попали под шквальный огонь сильно окопавшихся захватчиков — общину Чунглап занял северовьетнамский 101-й полк, получив приказ окопаться и держаться, по крайней мере, до тех пор, пока община не будет уничтожена.