Выслеживая Вьет-конг Личные воспоминания участника программы «Феникс»

В течение следующих тридцати шести часов мы знакомились с новой тактикой противника. Захват населенного пункта был излюбленным приемом коммунистов. Люди становились заложниками, и перед командиром вставала дилемма: как выбить врага, не вызвав лишних жертв среди мирного населения. Такая тактика сводила к минимуму преимущество правительственных войск, обусловленное их превосходством в огневой мощи. Если бы сайгонские войска не проявили сдержанности, то в последующих страданиях и разрушениях население обвинило бы правительство.

В Чунглапе северовьетнамцы решили действовать по-другому. Войдя в общину вскоре после полуночи, они сообщили жителям, что скоро начнутся ожесточенные бои, и призвали их покинуть район. Отсюда и исход воловьих повозок, которые предупредили нас о предстоящем сражении. Пока люди грузили свое имущество, дисциплинированные регулярные войска Ханоя начали окапываться, устанавливая зенитные пулеметы и обеспечивая достаточную глубину и прикрытие своих позиций для защиты от ударов с воздуха, о которых они знали и на которые надеялись. Северовьетнамские войска прикрывали подступы к общине из автоматического оружия, а минометы полка готовились вести огонь по правительственным войскам, продвигавшимся по открытым рисовым полям, окружавшим общину. Военнослужащие 101-го полка как бы предлагали правительству вытеснить их из Чунглапа ударами авиации и артиллерии. Их целью было заставить командующего правительственными войсками «уничтожить общину, чтобы спасти ее».

Община Чунглап — это переселенческий район, населенный в основном беженцами, чьи родовые дома находились в нескольких километрах к северу, на землях, контролируемых вьетконговцами. Таким образом, Чунглап (что, по иронии судьбы, переводится как «нейтральный») был контролируемым правительством населенным пунктом, среди жителей которого было необычайно много семей революционеров. Это были не те люди, которых можно было бы назвать нейтральными. Если бы северовьетнамцам удалось заставить правительство уничтожить деревню, то коммунистические пропагандисты смогли бы призвать ее жителей вернуться в «безопасные» или «освобожденные» районы. Для многих жителей общины Чунглап это означало возвращение в дома своих предков.

Поскольку штурм подступов к общине потребовал бы значительного тактического опыта и определенных потерь, командир 25-й дивизии АРВН, отвечавшей за оборону Чунглапа, решил бомбить позиции НВА. Дисциплинированным ополченцам Хаунгиа, которые, вероятно, смогли бы выбить северовьетнамцев и без авиаударов, такой возможности не дали. Это возмутило полковника Бартлетта, который заметил, что для того, чтобы коммунистическое подразделение вошло в Чунглап, ему необходимо было незамеченным пробраться через район действий 25-й дивизии, и теперь, не сумев прикрыть общину от проникновения противника, командир АРВН собирался уничтожить ее ударами с воздуха, тем самым сыграв на руку врагу.

Авиаудары оказались потрясающими по своей ярости и точности, но упорным войскам 101-го полка удалось удерживать Чунглап почти тридцать шесть часов. К моменту отхода одна из деревень общины перестала существовать, а соседним деревням был нанесен ущерб различной степени тяжести. В общей сложности от бомбардировок лишились крова более трехсот семей, в которых проживало несколько тысяч человек. Даже если бы никто из них не внял призывам коммунистов перебраться на прежние места, операция была бы признана противником успешной. Ценой всего нескольких жертв Чунглап был разрушен наполовину. Пока 101-й полк восстанавливался в Камбодже, правительству Сайгона предстояло заботиться о беженцах и восстанавливать разрушения, причиненные собственными ВВС.