Выслеживая Вьет-конг Личные воспоминания участника программы «Феникс»

Я усадил своего растерянного собеседника в гостиной и объяснил ему, что на меня произвело впечатление его поведение во время словесной стычки с полковником Ту, и что в тот день мы с Сангом решили ему помочь. Мы были уверены, что человек с его интеллектом быстро поймет реальное положение дел в Южном Вьетнаме, если кто-то просто проявит заботу и расскажет ему об этом. Я подождал неделю, чтобы начать серьезный разговор, поскольку знал, что ему нужен отдых после травмы, полученной в плену, и заверил, что, хотя мы и хотели помочь ему, я не хотел допрашивать о его подразделении. Он был хорошим человеком, который никогда не стал бы предателем и не выдал бы информацию, которая могла бы навредить его бывшим товарищам. Как солдат, я уважал его за это качество и никогда бы не попросил его совершить бесчестный поступок. Наша цель, сказал я ему, — не допустить его попадания в лагерь для военнопленных, где он просто сгниет до конца войны. Но если мы хотим добиться успеха, он должен нам помочь. Лань внимательно кивнул.

Я объяснил, что моя настоящая цель приезда во Вьетнам — помочь восстановить мир и взаимопонимание между северовьетнамцами и их южными братьями. С момента своего приезда я увидел уродство и кровопролитие, к которым привела война, и был в ужасе от продолжающихся убийств вьетнамцев вьетнамцами. Если я и другие американцы, подобные мне, хотят добиться успеха в деле мирного сосуществования двух Вьетнамов, нам необходимо понять точку зрения северовьетнамцев на войну. Если бы он смог объяснить мне события своей жизни, которые привели к тому, что он стал солдатом, я бы смог продолжить свои усилия по восстановлению мира во Вьетнаме, чтобы он смог вернуться в провинцию Хатинь. Я пообещал, что если пленный сможет предоставить мне такую информацию, то я не допущу его попадания в тюрьму.

Лань охотно откликнулся на это обращение. Он заверил меня, что тоже желает мира своей стране, и отметил, что сразу убедился в том, что я хороший человек. Он пообещал, что будет работать со мной для достижения нашей общей цели. Пленник также сказал, что если я захочу что-то узнать, мне нужно будет только спросить его, и он постарается ответить. Он был благодарен мне за понимание тех сложных обстоятельств, в которых он оказался, и за обещание не спрашивать его о 271-м полке. Я был добр к нему, и он хотел сотрудничать со мной, потому что мы оба хотели мира для его страны. Установив основные правила нашей беседы, мы с До Ван Ланем вместе проследили события его жизни, которые привели его в бункер в деревне Аннинь и, в конечном счете, в мои руки.

*****

Лань вырос в среде, где правительство и партия постоянно подчеркивали достоинства марксистско-ленинской жизни. Успешное развитие социалистического государства в Северном Вьетнаме под руководством председателя Хо Ши Мина было постоянной темой в школе, где его и его друзей учили, что общинный образ жизни — разделение государственного богатства между всеми людьми — это «самый лучший, самый прекрасный» образ жизни. Он и его товарищи по играм почитали «Бак Хо» (дядюшку Хо) с тех пор, как стали достаточно взрослыми, чтобы это понимать.

В отличие от идиллической жизни на севере, Лань вспоминал наглядные описания бедствий, царивших в Южном Вьетнаме, которые давали их учителя. «Наши южные братья, — вспоминал он, — живут под жестокой пятой американцев и их марионеток. В зале деревенских собраний нам даже демонстрировали фильмы о бедственном положении южан. В этих фильмах показывали нищих Сайгона и сцены избиения людей дубинками американской военной полицией и вьетнамцами. Лектор рассказывал о том, что южновьетнамцы живут как заключенные. Многие пожилые люди в общине плакали, когда смотрели эти фильмы, а некоторые родители считали, что они обязаны отправить своих сыновей в армию, чтобы помочь прекратить страдания бедных собратьев на юге. Все боготворили дядюшку Хо, и когда он рассказывал о наших порабощенных товарищах на юге, женщины плакали.

Лань вспоминал, как в его деревне росло чувство патриотического возмущения в связи с усилением американского вмешательства во Вьетнаме в 60-е годы. Он не был уверен в том, что американцы настолько плохи, как об этом говорило правительство, до лета 1966 года, когда два американских самолета F-105 разбомбили среднюю школу в местной общине, убив и ранив большое количество учеников. После этой трагедии он начал верить сообщениям о том, что американцы убивают и пытают людей на юге страны.

Принятие такой версии событий во Вьетнаме привело его к следующему шагу. Когда ему исполнилось восемнадцать лет, Лань добровольно пошел на военную службу. Он знал, что его все равно призовут в армию, и надеялся, что, записавшись добровольцем, сможет попасть в военно-воздушные силы. Но, будучи сыном бедняка, не имевшего никаких политических связей, Лань вскоре выяснил, что у него нет шансов попасть в сравнительно небольшие ВВС.