Высокие звезды

Наконец, преодолев смущение, Марианна промолвила.

— Тебе не кажется, Хуан, что время всё расставляет по-своему, всему находит нужное место?

— Да, вроде бы всё происходит именно так, как и должно быть, — и парень взглянул на девушку настолько красноречиво, что его взгляд говорил больше, чем все самые изысканные слова.

Марианна немного смутилась и потупила взор.

— Удачи тебе, Хуан, завтра, — Марианна протянула руку.

— И тебе удачи, Марианна, — Хуан сжал пальцы девушки.

И в этот момент они почувствовали, что так и должны стоять, рука в руке, и так же должны всегда смотреть в глаза друг другу.

— Удачи тебе, Марианна, удачи, — прошептал Хуан.

Марианна выдернула свою ладонь, боясь, что не сможет справиться со своими чувствами и кинется на шею Хуану.

А он резко развернулся и медленно пошёл прочь.

Марианна хотела заняться бельём, но не смогла. Она смотрела вслед медленно удаляющемуся Хуану. И парень будто почувствовал этот взгляд.

Он обернулся и сказал:

— Марианна де Суэро, ты никогда не отступаешь от своих слов, всегда добиваешься поставленной цели. И вот сейчас, посмотри на себя, ты здесь, — Хуан развёл руки и осмотрелся вокруг, а затем улыбнулся, — а вообще, я хочу тебе сказать, Марианна, что ты очень наглая девица, и я не знаю девицы более наглой, чем ты.

В словах парня была и шутка, и настоящая любовь — та, которую невозможно скрыть и спрятать за словами.

А Марианна покачала головой, ей тоже хотелось сказать что-нибудь эдакое, но она сдержала себя. Она смотрела, как Хуан Гонсало удаляется, смотрела на его широкие плечи, на его походку, и её сердце билось так сильно, что готово было вырваться из груди.

Не успел Хуан Гонсало опомниться от встречи с Марианной, как предстояла следующая встреча, но она оказалась не из приятных.

Немного насвистывая, взволнованный Хуан двигался среди повозок, заглядывал в загорелые озабоченные лица переселенцев, надеющихся завтра обрести землю, перебрасывался с кем-то словами, шутил, хвалил лошадей, приготовленных к завтрашней гонке, а затем решил пойти взглянуть на свою лошадь.

Он неторопливо обошёл группу фургонов, стоящих плотно один к другому, и подошёл к коновязи.

Хуан потрепал свою лошадь, осмотрел седло, стремёна, уздечку и тут услышал прямо над собой знакомый и неприятный голос:

— Неправда, ли, замечательная страна!

Хуан поднял голову. На дощатом помосте, сооружённом рядом с коновязью, стоят Диего Кортес в щеголеватых высоких сапогах, в широкополой шляпе с револьвером на поясе. Он нагло, сверху вниз смотрел на Хуана, и на его лице было такое выражение, будто он разглядывает букашку, ползающую у ног в высокой траве.

Хуан Гонсало криво усмехнулся, продолжая поправлять подпругу на лошади.

— Ты нашёл прекрасный участок земли, — сказал Диего Кортес, быстро сбегая по дощатым ступенькам на землю.

Хуан ничего не ответил, а неспешно отвязал свою лошадь и посмотрел в ярко-синее безоблачное небо.

— Погода завтра будет прекрасная, — заметил Диего Кортес, — лучше не придумаешь для скачек. И участок просто замечательный, который ты нашёл для нас с Марианной. Ведь она всю жизнь только и мечтала о подобной земле, так что ты, парень, просто молодец, я тебе благодарен.

— Ну что ж, тогда прекрасно, — просто сказал Хуан Гонсало, дёрнул лошадь за повод и двинулся вдоль коновязи.

Диего Кортес, конечно же, заговорил с Хуаном по другой причине, не для того, чтобы обменяться мнениями о погоде, или о достоинствах того или иного участка земли. Нет, он хотел сказать совсем другое, но пока не решался.

Он шёл рядом с Хуаном, смотрел на него и чувствовал, как в душе закипает злость и ярость. Затем он заступил дорогу и взял лошадь за повод.

— Убери руку, — попросил Хуан.

— Погоди, я тебе кое-что хочу сказать.

— Хочешь, тогда говори.

— Что ты здесь делаешь? Что?! — схватив за плечо, Диего толкнул Хуана. — Ты можешь мне объяснить, что ты здесь делаешь?!

— Да, я хочу получить землю, так же как и все эти люди, — огляделся по сторонам Хуан Гонсало, и по глубже надвинул шляпу.

— Ты… ты… — задыхаясь от ярости, выкрикивал Диего Кортес, — принёс мне её всю в крови, с раной в плече, бросил, а теперь вот так вот спокойно разговариваешь с ней!

— Мы свободные люди и разговариваем с тем, с кем нам хочется, — хмуро ухмыльнулся Хуан Гонсало.

— Так вот, я тебя предупреждаю, держись от неё подальше!

Хуан хотел обойти Диего Кортеса, но тот упорно заступал ему дорогу, не давая двигаться вперёд.

Тогда Хуан приподнял шляпу и посмотрел, склонив голову набок, прямо в глаза своему сопернику. Он посмотрел так, как поступал всегда перед началом кулачного боя, как бы оценивая соперника, как бы готовясь к его атаке и заранее предполагая, с какой руки соперник нанесёт удар.

Лицо Диего Кортеса побледнело, щеголевато подкрученные кончики усов дрожали, губы кривились в неприятной гримасе.

— Ты… ты… бросил её, бросил окровавленную… а сейчас хочешь завладеть ею?

— То, что я хочу — моё дело, — сказал Хуан Гонсало, глядя поверх головы Диего.

— Нет, послушай меня, парень!

— Я не хочу тебя слушать.

— Но ты будешь меня слушать!