Высокие звезды

— Мария, поторапливайся! — въезжая в небольшой овраг и, помогая лошади жены, шептал дон Родриго. — Мы спрячемся вот здесь, понимаешь? Я внизу буду гонять наших лошадей по кругу, а ты сиди здесь.

— Зачем ты их будешь гонять? Пусть отдохнут.

— Ты что, не понимаешь, женщина, лошади должны выглядеть усталыми, как будто мы с тобой только что примчались и захватили этот участок.

— А-а, — задумчиво произнесла донна Мария.

— Дошло? Видишь, всё будет прекрасно, не волнуйся.

— Но мы нарушаем законы, муж, мы…

— Да ладно тебе, успокойся, Мария. Сколько до нас людей нарушало законы — и ничего. Мы тоже нарушим, и тоже ничего не произойдёт, поверь.

— Неужели не произойдёт?

— Конечно, нет, — подбоченившись, сказал дон Родриго. — Смотри, а флажок ты воткнёшь вот там, тот выдернешь, а свой воткнёшь, ясно?

— Да-да, ясно, — закивала донна Мария.

Но всё равно у неё на душе царил страх и смятение, ей не нравилось нарушать законы, не нравилось то, что задумал муж. Да и к чему им всё это? Зачем им земля с этими ужасными оврагами, ручьями? И вообще, если быть честной, то донне Марии абсолютно не нравилась Америка. Ей хотелось как можно скорее вернуться в Испанию — туда, где всё было превычным, знакомым и милым.

А вот дон Родриго наоборот, был без ума от новой жизни, от новых земель и от новых впечатлений. Казалось, что, в конце концов, его душа нашла своё призвание. Он был таким же авантюристом, как все испанцы, таким же предприимчивым, алчным и бесшабашным, таким же, как и все конкистадоры, захватившие когда-то Мексику.

— Дорогой, — воскликнула донна Мария, — но ведь нам всё это не нужно. Зачем нам эти овраги, эти холмы, эта земля?

— Да ладно, не надо, тебе, Мария, — махнул на неё рукой дон Родриго. — Знаешь что?

— Что, дорогой?

— Давай сделаем вид, что мы не заканчиваем свою жизнь, а начинаем, — и дон Родриго улыбнулся своей уже немолодой жене так, как улыбался когда-то, когда они были молоды, когда ещё не родилась Марианна.

И у донны Марии от этой улыбки мужа слёзы покатились из глаз.

— Я согласна, согласна, дорогой, — зашептала женщина, — я сделаю всё, что ты скажешь, я нарушу любой закон.

— Вот это другое дело.

Дон Родриго подошёл к жене, обнял её за плечи, прижал к себе и крепко поцеловал в губы.

По щекам женщины текли слёзы, ведь она уже и забыла, когда дон Родриго в последний раз так искренне и нежно целовал её.

ГЛАВА 16

Горнист дал сигнал, оповещая всех, что до начала гонок осталось пять минут. Шестеро вооружённых всадников, во главе с капитаном, промчались, вздымая пыль, перед линией выстроившихся претендентов на землю. Все нетерпеливо поглядывали на часы.

— Скорее! Скорее! — шептали губы.

— Скорее! Скорее! — бились сердца.

Секундные стрелки, казалось, застыли, казалось, вмёрзли в стекло, как в лёд, и не двигаются. А вожделенная земля так близко! Надо проскакать буквально десяток миль, и ты окажешься на месте, воткнёшь свой флажок, объявив этим всем соседям, что отныне эта земля — твоя частная собственность, и никто не в силах забрать её.

Диего Кортес вместе с Марианной подъехали к рядам претендентов. Там царило необычайное возбуждение.

Всех пугал Хуан Гонсало, который никак не мог совладать со своим жеребцом. Конь метался из стороны в сторону, шарахался, пугая всех.

— Амиго, уходи! — кричали мужчины, готовящиеся к гонкам.

— Эй, да ты вообще едешь не в ту сторону!

Кое-как, может быть, оттого, что попала в довольно плотную толпу, лошадь Хуана понемногу успокоилась. Она уже не вздымалась на дыбы, не бросалась в стороны, не хватала его за ноги. Она стояла, лишь нервно стуча копытами в землю и вертя из стороны в сторону головой, косила налитыми кровью глазами.

— Хороший, хороший, — поглаживая по шеё, успокаивал своего жеребца Хуан.

Диего, увидев Хуана, подъехал к нему и, вытащив из сумки яркий красный флажок, взмахнул прямо перед головой лошади Хуана.

Чёрный жеребец взвился на задние ноги, бросился в одну сторону, затем в другую.

Хуан не удержался в седле, упал на землю, и жеребец довольно долго волочил его по земле.

А Диего Кортес радостно улюлюкал вслед:

— Вот так тебе и надо, мальчишка, хотел состязаться с настоящими мужчинами! Да тебе только лишь на осле и ездить, а не на лошади, недоносок!

От этих слов Марианну покоробило. Ей не нравился цинизм и высокомерие, с которым Диего Кортес обращается не только с Хуаном Гонсало, но и со всеми, кто ниже его по социальному происхождению. А ведь Марианне всё это было знакомо, ведь и она работала на фабрике рядом с простыми девушками, и так же, как и они, страдала от всевозможных нападок начальства и всех тех, кто считался выше.

Поэтому Марианна сочувствовала всем униженным и оскорблённым Диего Кортесом и всегда старалась одёргивать своего почитателя.

Вот и на этот раз она подъехала к Диего Кортесу и сказала:

— Напрасно ты это делаешь, напрасно.

— Но пойми, Марианна, я не виноват, не стоило ему приезжать сюда, не стоило. Ведь он бросил тебя раненую!

— Не напоминай мне об этом, — немного зло выкрикнула Марианна.

— Ладно, ладно, успокойся, дорогая, всё будет хорошо, — попытался утешить её Диего Кортес.