Высокое стремление: судьба Николая Скрыпника

Глубокий мыслитель, политик и художник много и больно анализировал все процессы, происходившие в Украине после смерти Н. А. Скрыпника. 15 сентября 1933 г. он направил в Политбюро ЦК КП(б)У («копия – Политбюро ЦК ВКП(б) – т. Сталину») достаточно пространное письмо. Его лейтмотив – в Украине осуществляется антиукраинская политика. Основная аргументация сводится к тому, что на его, Винниченко, многочисленные просьбы разрешить вернуться в Украину и в любом качестве, на любом посту участвовать в социалистическом строительстве, в приближении общества к коммунистической цели – он неизменно получал отказы, в том числе через сфабрикованные в эмиграции фальшивые документы, или наталкивался на молчаливое пренебрежение к его обращениям. Единственной причиной такого отношения писатель-патриот считал, что он – украинец по происхождению, по самосознанию, по мировоззрению, и это, очевидно, входило в существенное противоречие с курсом той национальной политики, которую проводили коммунисты (Москвы и Харькова) в Украине. Считая и себя коммунистом по убеждениям и смыслу жизни, В. К. Винниченко полагал, что русские большевики по многим причинам не могут преодолеть в себе великодержавных инстинктов и предпочтений, что и является единственным моментом, который вызвал его расхождения с Советской властью, вынуждая занять оппозиционную платформу. Думая, что в последнее время произошел отход от такой неверной политики, и связывая это с деятельностью И. В. Сталина, в «туманные обещания» которого он верил с 1920 г., Винниченко подчеркивал, что последний пункт расхождений с позициями ВКП(б) и КП(б)У изжит, а потому его зачисление советской официальной пропагандой в разряд врагов вместе с контрреволюционерами и интервенционистами квалифицировал глубоко ошибочным.

Наконец, писал В. К. Винниченко, ему запрещается приносить пользу делу коммунизма публикацией его литературных произведений, особенно последней книги «Счастье», в которой с философских позиций раскрывается коммунистическая идеология и политика. Писатель напоминал, что выслал рукопись на имя тогдашнего наркома просвещения УССР Н. А. Скрыпника с готовностью внести в нее правки после компетентной апробации. Однако Скрыпник «в ответ на мои многочисленные письма через много месяцев высылки ему книги и молчания ответил мне, что он лично считает эту книгу очень интересной, полезной и что он надеется известить меня о ее печатании, однако с тех пор прошло уже два года и я больше никакого ответа ни от Скрыпника, ни от кого другого на целый ряд своих писем не получил. Очевидно, это та же самая пренебрежительная форма отказа – молчание, как и на просьбу о возвращении»[678].

Винниченко считал ситуацию не только алогичной, а просто абсурдной, парадоксальной, поскольку его зарубежные друзья – французские коммунисты были убеждены, что подобная «книга новой жизни и нового человека» «настолько революционна», что, кроме СССР, в Европе для нее нигде не найдется издателя. Трудно было объяснить, что к изданию ее не допустит новое «революционное правительство, строящее новую жизнь и воспитывающее нового человека»[679].

Отталкиваясь от личного, конкретного, казалось бы, частного вопроса, В. К. Винниченко в конце письма выходит на рассуждения и обобщения, которые очень интересны по поводу выяснения того, что происходило в начале 30-х годов в Украине, и как в эти процессы, катаклизмы вписываются деятельность и самоубийство Н. А. Скрыпника.

«…Не законно ли задать вопрос, – спрашивает украинский литератор, – отвечает ли этот факт (то, как его как украинца приносят в жертву русскому национализму. – В. С.) тому утверждению, что на Украине наступило это время – курс националистической, почти шовинистической украинской (тут и далее подчеркивание В. К. Винниченко. – В. С.) политики?»[680] Естественно, давая отрицательный ответ на практически риторический вопрос, выдающийся политик-эмигрант, опытный аналитик дополняет предыдущий вопрос следующим: «Если меня приносят в жертву русскому национализму, если мои силы отталкиваются от работы для социализма только потому, что они – украинские, если для того, чтобы оттолкнуть меня, сознательно идут на причинение вреда социализму, то нет ли этой же самой политики по отношению и к другим украинским силам и то только потому, что они украинские? Нет ли и в других отношениях жертв русскому национализму в ущерб социализму?»[681]