Выживает сильнейший

— Я тоже. Но если на землю ее укладывал уборщик, значит, бумажка, скорее всего, валялась тут еще до того, как все случилось. Обрывок школьного объявления, скажем.

В неподвижном воздухе клочок казался прилипшим к ладони.

— То есть экспертов можно не беспокоить? — поинтересовался чернокожий.

— Нет уж. Пусть сунут в пакет и сфотографируют, — распорядился Хукс. — Не хочу, чтобы нас потом обвинил в безграмотности какой-нибудь бойкий адвокатишка.

Глава 12

Майло выехал на улицу и остановился позади моей «севиллы».

— Ну вот, — сказал он, глядя в зеркало заднего вида, — наконец-то игра началась.

За нашими спинами из только что подтянувшегося к воротам школы автофургона местной телестанции выскакивали репортеры со своей аппаратурой. Охранник у ворот перебросился парой слов с Хуксом, и серый фургон, тронувшись с места, обогнул нас и ушел в сторону Вестерн-авеню. Похожий на испанца водитель с такой же седоватой, как у Монтеса, бородкой успел бросить быстрый взгляд на нашу машину.

— Дочка дипломата на Вест-сайде и девчонка-наркоманка здесь, — проговорил Майло. — Есть какие-нибудь соображения?

— Определенное физическое сходство между Айрит и Латвинией, обе с задержкой умственного развития, обе удушены, Айрит не изнасилована, не обнаружены пока следы изнасилования и у Латвинии. Положение трупов. Но Латвиния удушена иначе, и уборщик перемещал тело.

— Уборщик.

— Он не понравился тебе?

— Еще как. Потому что он был там. И потому что он перемещал тело.

— Беспокоясь о собственных внуках, — заметил я.

— Есть что-то еще, Алекс. Он обрезает веревку, аккуратно укладывает тело, но не пытается запихнуть назад выпавший язык. Хукс спросил его об этом, и Монтес ответил, будто, сообразив, что она мертва, не захотел нарушать картину преступления. Тебе это кажется логичным?

— Человек обычный, увидев висящее в петле тело, побежал бы к телефону. Но если Монтес — личность, ориентированная на действие, к тому же у него семья, он привязан к школе, — в его поведении нет ничего странного. Однако возможен и другой вариант: Монтес договаривается о встрече с Латвинией — он признал, что был знаком с ней, — они проходят за школу, потому что там он чувствует себя хозяином. Он убивает ее, вешает, потом сознает, что вот-вот начнут подходить ученики, а времени спрятать тело нет. И становится героем дня. Или у него было время избавиться от трупа, но он намеренно оставил его там, потому что был уверен, что вывернется, если задерет перед нами нос. Или станет героем — ведь он считает себя умником. Знаешь, как пожарный, который сует спичку в промасленную ветошь, а потом мужественно направляет на нее брандспойт. Плюс ко всему, — я уже не мог остановиться, — Монтес одет в униформу. В серый комбинезон, а рабочий, которого я заметил в парке с газонокосилкой, был в хаки. Кто-то другой мог бы и не обратить внимания.

— Айрит. — Глаза Майло сузились.

— Для нее униформа могла ассоциироваться с лицом официальным. С кем-то, кто работает в данном месте и кому можно доверять. Униформу большинство людей так и воспринимает.

— Монтес, — произнес он. — Ну, если за ним что-нибудь числится, то Хукс выяснит это.

— Не забудь про клочок бумаги, — напомнил я. — DVLL.

— Тебе о чем-то говорят эти буквы?

— Нет. Но я уверен: то, что сказал Хукс про обрывок школьного объявления, — чушь.

— Как? — Майло развернулся ко мне.

— Слишком уж примитивно. Сдвигают тело — и вот вам, пожалуйста. У Айрит ничего подобного не нашли. Если верить документам.

— Это важно?

— Иногда, — заметил я, — мелочи ускользают.

— Ты считаешь, — он нахмурился, — что это Монтес, или кто там у нас убийца, оставил послание?

— Может, бумажка была в кармане Латвинии и выпала — либо когда девочку вешали, либо когда уборщик укладывал ее на землю.

Майло поскреб щеку.

— Съезжу в морг и сам просмотрю все мешки с одеждой Айрит, если ее, конечно, не вернули семье. Кстати, сегодня утром позвонил Кармели, сообщил, что сделал копии писем с угрозами, и я могу подъехать забрать их. Займусь этим после пяти, нужно посидеть на телефоне, уточнить, не было ли еще где-нибудь интересующих нас жертв — с глухотой или малость тронутых. Если я вечером подвезу тебе письма, ты согласишься их посмотреть?

— Почту за честь. А Кармели быстро обернулся с угрозами. Конструктивная попытка улучшить отношения?

— На него произвело впечатление то, что я притащил с собой психоаналитика.

— Конечно. Плюс твой галстук.

* * *

Домой я вернулся в половине третьего. Робин не было, видимо, пошла прогуляться с псом. Я выпил пива, просмотрел почту, сходил оплатить кое-какие счета. Часа за полтора до этого звонила Хелена Дал, оставила на автоответчике номер своего рабочего телефона. Был также звонок от доктора Руна Леманна.

В кардиологическом отделении мне ответили, что Хелена на операции и подойти к телефону не может. Я попросил оставить ей записку и набрал номер Леманна.

На этот раз вместо секретарши мне ответил записанный на пленку довольно официальный и все же какой-то мягкий мужской голос, а когда я назвал себя, тот же, но уже принадлежащий живому человеку голос произнес: