Выживает сильнейший

— Характер преступлений не меняется. Почерк, по сути, остается одним и тем же, потому что сексуальные убийцы психологически представляют собой очень цельную, одержимую одним желанием личность. В нашем случае об этом говорит выбор подростков с задержкой развития и нерасшифрованное послание DVLL, которое может содержать какую-либо информацию личного характера либо быть просто насмешкой. Или же и то и другое вместе. Пока он не стремится привлечь к нему внимание: клочки бумаги спрятаны, значит, он не уверен в том, что они будут найдены. На сегодняшний день у нас преимущество: убийца не знает, что мы обнаружили определенную связь.

— Насмешка, — сказал Майло. — Маленькая шутка. Этот подонок любит порезвиться. Я отослал бумажку в лабораторию, может, там из нее что-нибудь выжмут. Как сказали эксперты, надпись DVLL исполнена, скорее всего, на компьютере, то есть заранее. Трудно поверить в убийцу, таскающего с собой ноутбук.

— Как знать, как знать, — глубокомысленно заметил Хукс. — Сейчас их навострились делать совсем плоскими. Доктор же говорил, что подонок, вероятно, сделал фотографию девочки. Если у него была с собой камера, то почему бы и не компьютер заодно? Да он мог притащить целую машину оборудования.

— Фургон, — поправил Альварадо. — Эти скоты обожают фургоны.

— Верно, — согласился Хукс.

— Я всегда начинаю поиски фургона, — продолжал Альварадо. — Разбираясь с Рэймондом, я несколько недель потратил на проверку каждого фургончика в округе — квитанции платы за парковку, штрафы и прочее. Убийцу не нашел, зато обнаружил несколько притонов на колесах и одного придурка, у которого в фургоне была целая коллекция отмычек плюс наручники — они для него же и пригодились.

— Согласен, — поддержал его Макларен. — Водители фургонов и дальнобойщики — самые подготовленные потенциальные убийцы. Думаю, что где-то есть нечто вроде каталога убийств с доставкой на дом.

— Одним словом, — вновь подал голос Майло, — DVLL для него означает нечто важное, но выставлять эту чертовщину напоказ он пока не готов.

— Либо он начинающий и занят сейчас укреплением веры в собственные силы, либо слишком труслив, и поэтому, никакой рекламы от него ждать не приходится. А он явно труслив, потому что выбирает самых слабых и беззащитных.

Послышался стук в дверь, на который Майло откликнулся:

— Входи, Салли.

Хозяйка вкатила уставленную горой тарелок тележку. Горячие булочки, жареные цыплята, креветки, пирожки с яйцом, ломтики поджаренного до хруста бекона, маленькие шашлычки на деревянных шампурах. Миниатюрные лепешки пиццы. Куча соусников с разноцветным содержимым, соленые сухарики, орешки, чипсы.

— Закуска в ассортименте, джентльмены.

— Пожалуй, — одобрительно протянул Хукс. — Я прошел сегодня пешком метров десять, сжег пару калорий. Необходимо срочно заправиться.

Салли вновь наполнила наши стаканы.

— Спасибо, — поблагодарил ее Майло. — Все отлично.

— Больше я вас не побеспокою, — обещала хозяйка. — Если что понадобится — крикните.

Мужчины потянулись к тарелкам. Для того чтобы уничтожить половину привезенного, много времени не потребовалось.

— Обожаю куриные крылышки. — Хукс поднял над блюдом обглоданную дочиста кость. — Чувствую, что сосуды так и забиваются холестерином.

— Возвратимся к Ортису, — проговорил Майло. — Ты сказал, что не нашел кроссовок?

— Согласно журналу, они должны быть в хранилище, но на стеллаже, где им полагалось бы лежать, я их не обнаружил. Трагедии, Майло, тут никакой нет, делу уже год, а вещи вечно перекладывают с места на место, у нас постоянная нехватка площадей. Я тебе звякну, когда отыщу.

— Есть что-нибудь еще? — обратился ко всем Майло.

— Латвиния, — отозвался Макларен. — Мы разыскали кучу парней, которые знали девчонку, а двое даже спали с ней, но среди них ни одного, с кем она проводила бы время постоянно. Бабка говорит, что по ночам Латвиния часто шлялась в одиночку к эстакаде на Вест-сайд. Там ее мог снять любой. Снять и придушить прямо в машине — или фургоне — и привезти затем на школьный двор, чтобы сбить нас со следа. В часы пик вдоль эстакады суетится довольно много народу: мальчишки-газетчики, торговцы цветами, апельсинами. Машины медленно ползут, а мимо них, сверкая попкой, прохаживается Латвиния. Какой-нибудь молодчик ее подбирает… Может, кто-то даже видел это — если стоял в пробке. Я еще рассчитывал, что в новостях покажут ее неотчетливее, но куда там уличной девчонке до внимания телевизионщиков… А потом ты упомянул о приказе вставить прессе кляп в рот.

— Что еще за кляп? — недоумевающе спросил Альварадо.

— Отец моей жертвы, — начал объяснять Майло, — израильский консул. Семья настаивала на том, чтобы прессе ничего не сообщалось — по соображениям безопасности. Они сумели надавить на наше начальство. Мой шеф уточнил сегодня, что приказ исходит из офиса мэра, так что с этим лучше не связываться.

— Выходит, нам всем заткнули рот, — подытожил Хукс.

— Что, и мне тоже? — поинтересовался Альварадо. — У меня до сих пор нет уверенности в том, что наши случаи как-то связаны.