Читаем Взлет и падение «Свенцового дирижабля» полностью

Я расскажу тебе о моей хорошенькой штучке, но я не скажу, как ее зовут — она моя подруга, но я не скажу тебе, откуда ива; если я скажу, ты больше не придешь ко мне; я не скажу тебе, что я собрался сделать, но я-то знаю; короче, я расскажу тебе про мою женщину: открываю газету — и что я вижу? моя девочка глядит на меня; когда она идет — это надо видеть, а когда она говорит — это надо слышать, а когда она смотрит мне в глаза, она — моя крошка; я ее хочу, я ей говорю: «Скажи мне, детка, чего ты хочешь? Я знаю, чего ты хочешь — ты хочешь любить меня и еще одного парня… Не смей называть меня бедняжкой, я никому не позволю меня жалеть!»

Нет, я тебе больше ничего не скажу, мне нечего больше сказать: она — моя крошка, слушай, я ее так люблю, она — та женщина, которая мне нужна, и больше того, она — моя крошка; она живет по соседству, и других таких нету, я знаю только одну такую; я не скажу тебе кой-чего, но ты должен знать: она — моя крошка, и я люблю ее; только от нее у меня обмирает внутри, только от ее любви мне хочется наполнить собой весь мир — ведь она такая девочка, что мне хочется прыгать и кричать; она такая девушка — я сам не пойму, что со мной — слушай, слушай!

DANCING DAYS

(J. Page — R. Plant)

Dancing days are here again

As the summer evenings grow

I got my flower, I got my power

I got a woman who knows

Chorus:

You know it’s alright I said it’s alright

You know it’s all in my heart

You’ll be my only, my one and only

Is that the way it should start

Crazy ways are evident In the way that you’re wearing your clothes

Suppin’ booze is precedent As the evening starts to glow

Chorus.

I told your mamma I’d get you home

But I didn’t tell her I had no car

I saw a lion he was standing alone

With a tadpole in a jar

Chorus.

Dancing days are here again

As the summer evening grows

You are my flower, you are my power

You are my woman who knows

Chorus.

ДНИ ПЛЯСОК

(Дж. Пэйдж — Р. Плант)

Снова настали дни плясок;

Как только пришли длинные летние вечера,

Я нашел нужный цветок и обрел свою власть,

Встретил понятливую женщину.

Припев:

Ты знаешь, как это здорово,

Я говорю тебе — это здорово.

Ты знаешь, это все от чистого сердца —

Ты будешь моей единственной, только моей —

Не с этого ли стоит начать?

То, что ты безумна,

Видно из того, как ты одета,

Из того, что вечер только начался,

А ты уже пьяна.

Припев.

Я сказал твоей маме, что провожу тебя домой,

Но забыл сказать, что у меня нет машины.

Я видел по дороге одинокого льва,

Державшего в лапах банку с головастиком.18

Припев.

Снова настали дни плясок,

Как только стали длинными летние вечера,

Ты — мой цветок, ты — моя власть,

Ты — моя понятливая женщина.

Припев.

D’YER MAK’ER

(J. Bonham — J. P. Jones — J. Page — R. Plant)

Oh oh oh oh oh oh

You don’t have to go oh oh oh oh oh

You don’t have to go oh oh oh oh oh

You don’t have to go

Ay ay ay ay ay ay

All those tears I cry ay ay ay ay ay

All those tears I cry ay ay ay ay ay

Baby please don’t go

When I read the letter you wrote me

It made me mad mad mad

When I read the letter you wrote me

It made me sad sad sad

But I still love you so

I can’t let you go

I love you, ooh baby, I love you

Oh oh oh oh oh oh

Every breath I take oh oh oh oh oh

Every breath I make oh oh oh oh oh

Baby please don’t go

Ay ay ay ay ay ay

You hurt me to my soul ay ay ay ay ay

You hurt me to my soul ay ay ay ay ay

Darling please don’t go

When I read the letter you wrote me

It made me mad mad mad

When I read the letter you wrote me

It made me sad sad sad

But I still love you so

I can’t let you go

I love you, ooh baby, I love you

Oh oh oh oh oh oh

You don’t have to go oh oh oh oh oh

You don’t have to go oh oh oh oh oh

(Baby please don’t go)

(Baby I still love you so)

(Whatever happened to Rosie and the Originals?)

D’YER MAK’ER19

(Дж. Бонэм — Дж. П. Джонс — Дж. Пэйдж — Р. Плант)

О, о, о, о, о, о,

Не уходи — о, о, о, о, о!

Не уходн — о, о, о, о, о!

Не уходи…

Ай, ай, ай, ай, ай. ай,

Сколько я пролил слез — ай, ай, ай, ай, ай!

Сколько я пролил слез — ай, ай, ай, ай, ай!

Детка, прошу тебя, не уходи…

Когда я прочитал письмо, написанное тобою,

Я сошел с ума, сошел с ума, сошел с ума.

Когда я понял, что в нем за новость,

Я погрузился в печаль, печаль, печаль.

Но я все равно люблю тебя,

Я не могу тебе позволить уйти.

Я люблю тебя — о, детка, как я люблю тебя!

О, о, о, о, о, о,

Каждый твой вздох — о, о, о, о, о!

Каждый твой шаг — о, о, о, о, о!

Детка, прошу тебя, не уходи…

Ай, ай, ай, ай, ай, ай,

Ты ранила меня в самое сердце — ай, ай, ай, ай, ай!

Ты ранила меня в самое сердце — ай, ай, ай, ай, ай!

Дорогая, прошу тебя, не уходи…

Когда я прочитал письмо, написанное тобою,

Я сошел с ума, сошел с ума, сошел с ума.

Когда я понял, что в нем за новость,

Я погрузился в печаль, печаль, печаль.

Но я все равио люблю тебя,

Я не могу тебе позволить уйти.

Я люблю тебя — о, детка, как я люблю тебя!

О, о, о, о, о, о,

Не уходи — о, о, о, о, о!

Не уходи — о, о, о, о, о!

(Детка, прошу тебя, не уходи…)

(Детка, я все равио люблю тебя…)

(Что же случилось с «Rosie and the Originals»?)

NO QUARTER

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии