Взращивание масс. Модерное государство и советский социализм, 1914–1939

Нацистские евгенисты искренне восхищались насильственными стерилизациями в США и вскоре после прихода к власти издали Закон о предотвращении потомства с наследственными болезнями. Уже в 1912 году на Международной евгенической конференции в Лондоне немецкие евгенисты рекомендовали меры отрицательной евгеники в качестве средства по уничтожению наследственных дефектов, и законопроект о стерилизации, составленный Прусским советом здравоохранения в 1932 году, тоже сосредоточился главным образом на наследственных дефектах[593]. Нацистские евгенисты имели в виду «низших» людей в физическом, умственном и расовом отношениях. За годы нацистской власти в Германии были насильственно стерилизованы 400 тысяч человек, в том числе 200 тысяч женщин[594]. Разумеется, в своем окончательном виде нацистская версия расовой гигиены вышла далеко за рамки евгеники, приведя к массовому убийству евреев, цыган и до 200 тысяч душевнобольных или инвалидов. Это был самый экстремистский метод устранения «непригодных людей» из общественного тела[595].

В 1920–1930-е годы евгеника стала частью нарождавшихся социальных программ в Скандинавии. В 1929 году Дания стала первой скандинавской страной, принявшей закон о стерилизации, а в 1934 году за ней последовала Швеция. Шведские реформаторы утверждали, что стерилизация умственно отсталых позволит сильно сэкономить расходы на стационары и на помощь бедным и что в интересах государства «держать расу в порядке и улучшать ее»[596]. В 1941 году шведский парламент распространил действие Акта о стерилизации и на людей, страдающих от сильных физических или умственных дефектов. Один из членов парламента сказал, что этот закон — «важный шаг к очищению шведского народа, освобождающий его от передачи генетического материала, который в будущих поколениях привел бы к появлению таких личностей, какие совершенно нежеланны в мире разумных и здоровых людей»[597].

Во Франции, в Италии и Латинской Америке евгеника пошла по другому пути. В этих странах положительная евгеника (поощрение «здорового» воспроизводства) возобладала над мерами евгеники отрицательной (стерилизации генетически «непригодных»). В 1912 году на Международном евгеническом конгрессе в Лондоне французские и итальянские делегаты отвергли менделевский подход своих немецких и английских коллег и сосредоточились на идеях улучшения среды и получения более здорового населения при помощи общественного здравоохранения[598]. Вернувшись на родину, французские делегаты основали Французское евгеническое общество, но остались верны своим ламаркистским взглядам, поэтому занялись в первую очередь просвещением на тему правильных условий для продолжения рода[599]. Нет ничего удивительного в том, что многие медицинские специалисты и чиновники здравоохранения выбирали ламарковскую евгенику, а не менделевскую. В самом деле, менделевская евгеника подрывала традиционное здравоохранение, потому что (как указано выше) медицинский уход за больными и бедными мог восприниматься в качестве помехи естественному отбору и отсеканию «непригодных». А вот неоламаркизм утверждал, что общественные проблемы — это не только проявление, но и причина наследственных бед. Улучшением гигиены, жилищных условий и морального поведения людей можно улучшить и генетический материал, который перейдет к следующим поколениям. Подобный образ мысли способствовал развитию программ здравоохранения и социальной помощи и требовал срочного вмешательства государства с целью предотвратить генетическое вырождение, к которому могут привести бедность, алкоголизм и другие общественные проблемы[600].

Иным существенным фактором во Франции, в Италии и других католических странах стало неприятие католической церковью такой меры, как стерилизация. В 1930 году папа Пий XI издал свою энциклику «Casti connubii», недвусмысленно осудив евгенику: «Государственные органы не обладают прямой властью над телами своих подданных… В отсутствие преступления, в отсутствие причины для сурового наказания они не имеют права никогда, ни при каких обстоятельствах вредить целостности тела или нарушать ее по евгеническим или любым иным причинам». Католическая церковь осудила отрицательную евгенику как «зоотехнику, приложенную к роду человеческому», тем самым создав существенное религиозное и нравственное препятствие для стерилизации в католических странах[601]. Существовавшие во Франции и в Италии опасения по поводу недостаточной плодовитости населения тоже способствовали тому, что большинство французских и итальянских евгенистов заключили союз с поборниками рождаемости, выступавшими против отрицательной евгеники[602].