Взрослые дети нарциссов. Как исцелить травмы и научиться строить здоровые отношения

У многих из нас есть подобные внутренние субличности, которые заставляют нас постоянно «что-то делать», чтобы заглушить боль. Кроме того, эта субличность придерживается таких основополагающих убеждений, как «Если я буду делать достаточно, то когда-нибудь буду достаточно хорошей. Если я совершенна, я достойна любви. Если я успешна, я стоящая личность».

Но вы и так достаточно хороши. Вы и так достойны любви. Вы и так стоящая личность, такая, какая вы есть.

Субличность CEO можно успешно интегрировать в мое психическое пространство, признав, что она выполняет весьма ценную функцию (достижение целей), но не позволяя ей чрезмерно уклоняться в сторону перфекционистских представлений, которые мешают ей завязывать близкие отношения и заботиться о себе. Сильные стороны CEO включают способность быть независимой, способность обеспечить себе финансовую безопасность и решимость достичь своих целей. Среди недостатков привычка отдавать приоритет амбициям в ущерб развитию отношений с другими людьми, придумывание оправданий для того, чтобы не подпускать людей близко к себе, и неспособность дать себе передышку, возможность для общения, для того, чтобы позаботиться о себе и восстановить силы.

2. Тусовщица. Эта субличность относится к категории пожарных. Задача пожарных – быстро «тушить» пламя триггеров, заставляя нас вести себя так, чтобы спастись бегством или избежать страданий, ассоциирующихся с этими триггерами. Моя «тусовщица» любила развлекаться, что давало ей возможность отстраняться, диссоциироваться, защищаясь таким образом от невыносимой боли, связанной с ее травмами. Когда ей было чуть за двадцать, она злоупотребляла алкоголем, если находилась в состоянии социальной тревожности, или без конца ходила на свидания, демонстрировала чрезмерную привязанность к посторонним людям и слыла харизматичной «душой компании». Теперь, при условии умеренности и здоровой заботы о себе, какие-то аспекты «тусовщицы» могут оказаться полезными в ситуациях социального взаимодействия, но в избыточном количестве эта субличность может навредить своей хозяйке, диссоциируясь от ее боли, вместо того чтобы противостоять ей.

Тусовщица также имела склонность встречаться с плохими парнями и эмоционально недоступными мужчинами, эмоционально дистанцируясь от мужчин, которые могли бы стать надежными партнерами в здоровых близких отношениях. Жизнь для нее была нескончаемым праздником и возможностью потусоваться: такая жизнь оберегала ее от мрака, в котором она жила, будучи ребенком и подростком. Однако, поскольку тусовщица предпочитала вести себя импульсивно, играть на публику, а не заботиться о себе и успокаивать травмированные части своего «я», вся ее активность только усугубляла ее травму и никак не способствовала ее подлинному разрешению.

Главные убеждения тусовщицы основаны на представлении о том, что ее значимость и ценность должны быть подтверждены и одобрены другими людьми. Ее задачей было не только убежать от своей травмы, но и попытаться вернуть потерянное детство и отрочество, которые мне не пришлось прожить, потому что я росла подростком, защищенным от всех детских радостей и невзгод родителями, контролирующими мою жизнь. Поскольку мое истинное «я» склонно больше к интровертности и сдержанности, к достоинствам тусовщицы нужно отнести ее способность быть экстравертом и находить общий язык практически с любым человеком.

Среди уязвимых сторон неразборчивость в выборе партнеров и друзей, тяга к алкоголю в состоянии тревожности, вместо того чтобы решительно бороться с ней, и эмоциональная недоступность. Жизнерадостный фасад тусовщицы скрывает глубокую боль и печаль. Когда ближе к 30 годам эта субличность была успешно интегрирована, она помогала мне расслабляться и получать удовольствие (возможно, даже убеждать CEO дать мне возможность передохнуть), не поддаваясь нездоровым искушениям.

3. «Олененок». Эта субличность относится к типу так называемых изгнанников, травмированных внутренних частей нашего «я», у которых сформировалась привычка чрезмерно угождать людям ради выживания. Эта субличность помогла мне пережить детские годы, когда приходилось ходить на цыпочках вокруг взрослых, обладавших возможностью контролировать меня и применять насилие по отношению ко мне. Однако во взрослом возрасте субличность «олененок» проявила себя неадаптивным образом в ситуациях взаимодействия с токсичными людьми, которые служили триггером, возвращавшим меня обратно в детское состояние бессилия. Вместо того чтобы решительно постоять за меня, «олененок» начинал просить, умолять или пытаться так или иначе угодить любому токсичному или опасному человеку либо избежать заброшенности. Чтобы успешно интегрировать эту субличность, я должна была поблагодарить ее за неоценимую службу по обеспечению моей безопасности, как она это понимала. Затем мне нужно было сказать «олененку»: «Я могу обеспечить свою безопасность другими способами, например отстаивать свои права и требовать уважения к себе».

Ролевое «я», смена ролей и истинное «я»