Взрослые в доме. Неравная борьба с европейским «глубинным государством»

– Вы должны повидаться с ним сегодня вечером, – настаивал Джефф. С его точки зрения, только союз с Липтоном, который был связующим звеном между МВФ и Белым домом, может заставить Марио Драги (и, в конечном счете, Ангелу Меркель) принять нашу сторону, а не сторону Шойбле. – Я уже договорился, Дэвид будет ждать вас у себя.

Вечером, в сопровождении Елены Панарити, которая знала Липтона со времен работы в Вашингтоне, я вернулся в штаб-квартиру МВФ. Коренастый, колючий в общении человек, Липтон даже не пытался скрывать свою враждебность, о чем заранее предупредил меня Джефф. Потребовался час вежливой настойчивости, прежде чем Липтон слегка смягчился. Он упомянул о своих беседах с Джеффом Саксом и добавил, что тот когда-то у него учился, поэтому он прислушивается, когда Джефф тепло отзывается обо мне. Впрочем, несмотря на эти любезности, предметный разговор застопорился; Липтон повторил стандартную мантру МВФ – нужно составить полное представление о ситуации с учетом соблюдения положений «Меморандума о взаимопонимании», а я в очередной раз пустился объяснять, почему это крайне нежелательно для нас. Внезапно Липтон прервал меня с таким видом, будто его, что называется, осенило.

– Если только… – Последовала долгая пауза.

– Если только что? – уточнил я.

– Если только вы не примете польскую стратегию, – задумчиво произнес он.

Понятия не имею, было ли это спонтанно или все спланировал заблаговременно. Какая разница? Главное то, что прорыв состоялся. Польская стратегия, как объяснил Липтон, заключалась в следующем. В 1990-х годах, когда Польша изнемогала под бременем огромных долгов коммунистической эпохи и МВФ настаивал на политике жесткой экономии, реформах и принятии программы реструктуризации долга, варшавское правительство отказалось от требований фонда, опиравшихся на МВ. «Прямо как вы», – заметил Липтон. Поляки взамен составили собственный план, охватывавший долги, налоговую политику и реформы, и представили этот план МВФ в качестве основы для переговоров.

– Это единственный известный мне случай, когда МВФ пришлось отказаться от собственной программы и принять за основу переговоров программу правительства. – Посмотрев в потолок, Липтон закончил: – Почему бы вам не попробовать польскую стратегию? В конце концов, это Джефф помог им придумать выход.

Одно дело настаивать, как я 20 февраля, на том, чтобы заменить «Меморандум о взаимопонимании» новым договором, где мы будем выступать хотя бы как соавторы. И совсем другое – когда «человек Америки» в МВФ, второе лицо в команде Кристин Лагард и бывший наставник Джеффа Сакса, советует написать наш собственный план с нуля, поскольку имеется прецедент принятия такого плана со стороны МВФ. Этот совет был самым обнадеживающим прорывом в нашей патовой ситуации с 20 февраля. Если объединить его с рекомендациями Ли Буххейта, можно, пожалуй, разработать выигрышную стратегию.

– Это лучший совет, который мне когда-либо давали, Дэвид, – сказал я, пожимая Липтону руку в дверях. – Джефф ждет в моем отеле. Мы приступим к работе немедленно.

В первый раз за всю нашу беседу улыбнувшись, Липтон пожелал мне удачи.

В баре отеля я разыскал Джеффа. Мы обнялись, и я изложил ему идею Липтона. Джефф обрадовался и сказал, что готов бросить все свои текущие дела, чтобы мы могли заняться разработкой нашего собственного варианта польской стратегии. Правда, он предупредил меня:

– Не расслабляйтесь, столкновение по-прежнему возможно. Нужно как можно скорее привлечь вашего премьер-министра и подготовиться к закрытию банков, которым вас наверняка постараются снова припугнуть. Даже если вы сумеете заключить союз с Липтоном и Драги, Еврогруппа полностью в руках Шойбле, а он явно намерен устроить все так, чтобы греческие банки закрылись.

Джефф озвучил мои мысли: чтобы воспользоваться советом Дэвида Липтона, нужно реализовать на практике рекомендации Ли Буххейта, нужно работать сразу на два фронта – составить наш собственный план взамен «Меморандума о взаимопонимании» и убедить Алексиса направить в Берлин посланника с сообщением, содержание которого сформулировал Ли. Это единственный способ победить. Но согласится ли мой измученный борьбой товарищ из Максимоса?

«Тройка» в Париже

На следующий день, 16 апреля, я до вечера просидел на заседаниях в здании МВФ. Утреннее пленарное заседание заставило сравнить себя с солдатом: продолжительные периоды скуки перемежались внезапными вспышками активности – чем не армейская служба? Большую часть заседания я провел рядом с Бенуа Кере, вторым человеком в ЕЦБ. Под бесконечные унылые доклады мы двое болтали, как непослушные школьники. Всегда дружелюбный, всегда позиционировавший себя как нашего друга в ЕЦБ, Бенуа старался нас поддержать, но не смог завуалировать угрозу, прозвучавшую в его словах: «Мы должны готовиться к катастрофе». Его совет заключался в том, что мне следовало запросить введение контроля за движением капиталов.

– Вы имеете в виду ту катастрофу, которую ЕЦБ усиленно приближает с декабря? – спросил я саркастически.

Он нисколько не смутился.