Взрослые в доме. Неравная борьба с европейским «глубинным государством»

– Что вы, комиссия ни в коем случае не обвиняет МВФ, – пролепетал он. – Возможно, мы слегка поторопились в своих действиях, но мы плотно сотрудничаем.

Вторая перепалка имела место между Шойбле и Драги. Вольфганг потребовал ответа по поводу того, как долго ЕЦБ собирается оказывать чрезвычайную помощь банкам Греции. Заметно раздосадованный Марио процедил: «Я понимаю ваш интерес к срокам оказания чрезвычайной помощи. Я ценю этот интерес к нашим возможностям. Но надеюсь, что вы, в свою очередь, проявите уважение к нашей независимости. Возможно, мне хотелось бы задать вам несколько вопросов о финансовой политике, однако я воздерживаюсь от этого – и ожидаю подобной сдержанности от вас». До конца заседания Вольфганг и Марио обменивались гневными взглядами.

Затем мы с Алексисом встретились с Дональдом Туском, президентом Польши и председателем Совета ЕС. Он высказался прямо и сурово: впредь ни на одном заседании Еврогруппы не должно даже упоминаться об облегчении долгового бремени. Когда мы уходили, я сказал Алексису: «Вы должны говорить только об этом, если не хотите сдаться безоговорочно. А если хотите, то сделайте это поскорее, не затягивайте агонию». По выражению лица Алексиса было ясно, что он выбирает второе.

По словам Евклида, который сопровождал премьер-министра на саммите стран еврозоны, Алексис сделал все, что от него зависело, чтобы сдаться, но, как я и опасался, Меркель ему этого не позволила. Все уступки отвергли как недостаточные, Алексису настоятельно рекомендовали заключить с «Тройкой» дополнительное соглашение, а затем представить это соглашение на заседании Еврогруппы через два дня.

Двадцать третьего июня Сагиас и Хулиаракис корпели над текстом этого соглашения, пребывая в уверенности, что дальнейшие уступки обеспечат сделку с «Тройкой» на следующее утро, а затем Еврогруппа на своем заседании официально одобрит эту сделку. Впечатление было такое, будто Фауст готовился продать свою душу Мефистофелю, не понимая, что Мефистофель не заинтересован в покупке. Никакой сделки не предполагалось и в помине. Все уступки со стороны Алексиса привели к предложению «Тройки» продлить на три месяца кредитную линию для Греции, а затем кредиторы намеревались потребовать большего – гораздо большего.

На следующем заседании Еврогруппы собравшиеся министры финансов явно досадовали на то, что их собрали фактически для проформы. Йерун Дейсселблум опорочил себя даже сильнее прежнего (хотя казалось, что это уже невозможно), отказавшись раздать министрам переработанный вариант соглашения, который привез Алексис, – вместо этого всем раздали первоначальный вариант «Тройки». Решив сыграть на общей усталости, я высказался в том духе, что Еврогруппа в целом заслужила отдохнуть от Греции и надо продлить кредитный договор еще на шесть месяцев, по крайней мере, до марта 2016 года, на благо всех, кто вынужден принимать участие в этих непрерывных заседаниях. Почти все коллеги-министры восприняли мое предложение одобрительно (редкий случай, уж поверьте), но никто не осмелился поддержать меня вслух. Два часа спустя в заседании объявили перерыв до следующего утра: за этот срок Алексису и «Тройке» полагалось найти общий язык – уже смешно, право слово.

Вернувшись в отель, мы собрались в конференц-зале: присутствовали Алексис, Сагиас, Драгасакис, Евклид, Паппас, Хулиаракис со своими помощниками и я сам.

Мне нечего было сказать. Все хорошо знали мою точку зрения. Те, кто верил, будто значительные уступки приведут к подписанию соглашения, оказались посрамлены. Вместо того Еврогруппа решила собраться завтра в 6 часов утра, чтобы возобновить работу над уступками. Требовалось проявить политическую волю. Настала пора действовать для Алексиса – а он предпочел уклониться, заявил, что устал и идет ужинать с Камменосом, нашим правым министром обороны.

Когда он вышел из зала, Евклид и Драгасакис затеяли шумный спор, сути которого я не уловил. Спор завершился тем, что Евклид выскочил наружу, хлопнув дверью. Драгасакис и Сагиас тоже удалились, оставив меня с Хулиаракисом и двумя его помощниками. Возможно, они трудились по инерции, продолжая править наш вариант соглашения, вписывать туда все новые и новые уступки. Я бегло ознакомился с их идеями.

– Наши депутаты ни за что не проголосуют за отмену крошечного пособия пенсионерам в размере менее 200 евро в месяц, – сказал я.

– Зато депутаты других партий согласятся, – ответили мне.

Значит, дошло уже до этого: мы рассчитывали на оппозиционных депутатов, поддерживающих «Тройку». Операция по расколу СИРИЗА была в разгаре.

Евклид не отвечал на звонки и не открывал на стук в дверь кабинета. Лишь через час он прислал текстовое сообщение с извинениями: мол, больше не мог выносить «их легкомыслие», ему требовалось «проветрить голову». Сразу после полуночи он прислал новое сообщение: «Излишне объяснять, что трезво мыслим только мы двое».

В ответ я написал: «Думаю, лучшее, что мы можем предложить Алексису сейчас, – это взять паузу. Спрятаться в отеле. Быть может, он поймет, что нужно переосмыслить позицию».