Взрослые в доме. Неравная борьба с европейским «глубинным государством»

За ужином в одиночестве я все хорошенько обдумал. Как бы мне ни хотелось поскорее выбраться из этой выгребной ямы, оставалось решить две задачи: во-первых, выступить на заседании Еврогруппы завтра, а во-вторых – вернуться в Афины и добиться того, чтобы греческий народ проголосовал «против» на референдуме. Алексис фактически звал народ к оружию. Впервые у греческого народа будет возможность выразить свою волю. Сейчас не время для сомнений, душевных терзаний и ссор.

Утром в субботу, 27 июня, как раз перед заседанием Еврогруппы, мы с Евклидом столкнулись с Йеруном, Визером и Мишелем Сапеном. Очевидно, недовольные объявлением референдума, они стали требовать отмены волеизъявления. Я объяснил причины, лежащие в основе этого решения: мы не считаем, что народ наделил нас полномочиями на конфликт с нашими европейскими партнерами – или на подписание соглашения, которое не имеет ни малейшего смысла не только для нас самих, но и для министра финансов Германии, не считая министров финансов пяти других европейских стран и даже функционеров МВФ. Йерун затем начал выспрашивать, какую рекомендацию мы намерены дать греческому народу.

Дейсселблум: Вы ведь посоветуете сказать «нет», верно?

Варуфакис: Электорат обладает верховной властью. Электорат, не правительство, не министры. Мы выполняем наказы наших избирателей.

Дейсселблум: Политические партии конкурируют…

Варуфакис: Разумеется. Но сейчас речь не об этом. Мы собираемся отстаивать свои убеждения. Поймите, это…

Дейсселблум: Значит, таковы ваши намерения.

Варуфакис: Йерун, наши политические взгляды, уж простите, вас совершенно не касаются. Точно так же не имеет значения, что лично я думаю о политической подоплеке ваших намерений. Все решает электорат.

Тут вмешался Сапен, который заметил, что мы наверняка предложим грекам проголосовать против наиболее важных моментов сделки, вроде мер жесткой экономии, но сознательно опустим ее преимущества. Я спросил, о каких преимуществах он говорит.

– Управление долгом, инвестиции и так далее, – ответил Сапен. Евклид возразил, что эти факторы не учитывались на переговорах, ибо наши кредиторы упорно отказывались их обсуждать.

Йерун не отступался.

Дейсселблум: Давайте оценим политическую перспективу. Обеспечьте доверие к себе, и тогда даже самые суровые министры по осени будут готовы обсуждать варианты. Но они должны убедиться в том, что программа будет реализовываться.

Варуфакис: Понимаю и принимаю. Но вы не забыли, что доверие – процесс двусторонний? Греческий народ на сегодня не доверяет Еврогруппе, не верит в ее благие устремления. Вы говорите, что в Еврогруппе нет доверия греческому правительству, но не учитываете отсутствие доверия с нашей стороны. Вам тоже нужно положить что-то на стол, Йерун.

Было понятно, что каждый из нас останется при своем мнении, поэтому я предложил прерваться и спустя несколько минут возобновить наш спор в присутствии всех делегатов Еврогруппы.

Еврогруппы не существует!

Заседание Еврогруппы в субботу, 27 июня 2015 года, вряд ли войдет в европейскую историю как повод для гордости. Нашу просьбу о предоставлении греческому народу краткой передышки – для вынесения решения о принятии или отклонении предложения международных институтов – сурово отвергли. Поскольку срок кредитного соглашения, продленного моими стараниями 20 февраля, истекал 30 июня, отказ обсуждать новое продление срока означал, что ЕЦБ, действуя в рамках своих правил, сможет прекратить предоставление греческим банкам финансовой помощи через центральный банк Греции. Другими словами, греческие банки в понедельник не откроются.

Любопытно, что саму мысль о том, что правительство должно посоветоваться с народом относительно спорного предложения, внесенного международными институтами, встретили с непониманием и даже со снисхождением, которое граничило с презрением. С чего мы взяли, что обыкновенные люди разберутся в столь сложных вопросах, спросил у меня министр финансов Италии Пьер Карло Падоан.

– Мы убеждены в том, что избиратели могут быть активными гражданами, – ответил я. – Они вполне способны на взвешенный анализ, на принятие ответственных решений о будущем своей страны. Такова суть демократии.

То обстоятельство, что мне приходилось вдаваться в подобные объяснения, в сочетании с негативной реакцией на мой ответ почти всех, кто присутствовал в зале, говорили отнюдь не в пользу европейской демократии и ее институтов.

Когда нашу просьбу отклонили, президент Еврогруппы нарушил традицию ЕС и сделал два чрезвычайных заявления. Во-первых, он объявил, что выпустит итоговое коммюнике без согласия Греции, вопреки уставу Еврогруппы (и ЕС), который требовал единогласного одобрения. Во-вторых, позднее в тот же день, Дейсселблум намеревался вновь созвать Еврогруппу, не пригласив представителя Греции, для обсуждения «следующих шагов».