Взрослые в доме. Неравная борьба с европейским «глубинным государством»

Вот так в первый и последний раз я услышал о предложении Юнкера. Не знаю, кто в итоге его зарубил: возможно, вмешалась непосредственно Меркель, которая отчетливо сознавала, что мы склоняемся к капитуляции; возможно, виной всему происки Драгасакиса, Сагиаса и Хулиаракиса, которые давно отказались за ненадобностью от идеи реструктуризации долга. Но мне хорошо известно, что, придерживайся мы стратегии, о которой договаривались изначально, Брюссель в итоге пошел бы нам навстречу.

Но из всех шагов, предпринятых политиками, что стремились спасти честь Европы на той неделе, самым любопытным и, если угодно, честным оказалось текстовое сообщение, полученное мною в «черное воскресенье», за сутки до закрытия банков.

Жест Макрона

Эммануэль Макрон, министр экономики Франции, написал мне в воскресенье, 28 июня, около 18 часов, чтобы сообщить, что пытается убедить президента Олланда и вице-канцлера Германии, социал-демократа Зигмара Габриэля, найти приемлемое решение. «Не хочу, чтобы мое поколение несло ответственность за изгнание Греции из Европы», – писал Макрон.

Я не медлил с ответом: «Спасибо. Просто напоминаю, что нам нужно соглашение с отсрочкой на дальнюю перспективу и гарантия того, что ситуация не повторится через несколько месяцев».

Эммануэль согласился, переговорил со своим президентом и снова связался со мной. «Стабильность является ключевым фактором, это несомненно», – написал он, а затем предложил встретиться в Афинах на следующий день: мол, он прилетит инкогнито, и мы втроем, считая Алексиса, пообедаем и заключим сделку между Афинами, Берлином и Парижем.

После полуночи, когда мы носились как угорелые, готовясь к закрытию банков, Эммануэль опять вышел на связь: президент Олланд собирается утром сделать заявление и объявить о возобновлении переговоров. «Согласится ли Алексис прибыть в Париж в понедельник вечером или во вторник утром?» Я намекнул, что все-таки встречаться лучше в Афинах – положение дел в Греции настолько критическое, что Алексис не в состоянии покидать страну.

«Понятно, – отписался Эммануэль. – Я готов приехать. Уверен, мы втроем найдем выход… Завтра постараюсь убедить президента. Мы должны добиться успеха!»

Испытывая глубокую признательность, я набрал следующий текст: «Всегда знал, что мы с вами понимаем друг друга. Но непросто будет найти решение, которое окажется приемлемым для нас и устроит Вольфганга».

В понедельник, 29 июня, в день своего тайного визита в Афины, Эммануэль позвонил и попросил, чтобы Алексис связался с президентом Олландом – во-первых, подтвердил свою готовность к встрече, а во-вторых, выразил согласие принять Макрона в Афинах в качестве представителя французского президента. Я проинформировал Алексиса, объяснил, что нам выпал счастливый случай, и премьер-министр сказал, что немедленно созвонится с Парижем. Но через час раздосадованный Алексис уже спрашивал меня: «Что вообще происходит? В канцелярии Олланда ответили, что понятия не имеют о поездке Макрона в Афины, и переключили нас на Мишеля Сапена. Янис, вам не кажется, что нас водят за нос?»

Я перезвонил Эммануэлю, и его объяснение меня шокировало: «Окружение Олланда не хочет, чтобы я ездил в Афины. Они служат, скорее, Берлину, чем нашему правительству, и явно перехватили звонок Алексиса. Если не сложно, дайте мне его личный номер мобильного. Через час я буду на Елисейских Полях, побеседую с Олландом и попрошу его позвонить Алексису напрямую».

Минуло несколько часов, но Олланд так и не позвонил Алексису. В итоге я написал Эммануэлю: «Как я понимаю, все по-прежнему? Вашу поездку отменили?»

Удрученный Макрон подтвердил, что его, образно выражаясь, посадили на цепь сам президент и окружение Олланда. «Поверьте, Янис, я все равно постараюсь вам помочь», – пообещал он. Я поверил; мне ли было не понять, как он себя сейчас чувствует?

Через три месяца после моей отставки, в октябре, Эммануэль пригласил меня в свое министерство, пускай я лишился официального статуса. При встрече он сказал, что на саммите, еще перед неудачной попыткой выступить посредником, он доказывал (опираясь на мои выкладки), что сделка, которую «Тройка» уготовила Греции, является современной версией Версальского договора. Меркель услышала эти слова и, как утверждал Эммануэль, велела Олланду не подпускать Макрона к процессу переговоров с Грецией. Чары Меркель оказались мощными именно настолько, насколько можно было вообразить. Чисто греческий фарс

Для министерства финансов одновременно нелепо и летально лишиться поддержки центрального банка страны. На той жуткой неделе, когда мы изо всех сил старались растянуть на максимальный срок скудные запасы ликвидности, вдруг выяснилось – только представьте! – что министр не в курсе, сколько именно средств остается в системе. А тот факт, что Банком Греции руководил человек, фактически устроивший банковскую лихорадку и не скрывавший своего восторга в ночь перед закрытием банков, заставлял подозревать, что министру намеренно не сообщали реальный объем средств в резервах.