Words Heard In Silense / Xena Uber (ЛП)

— Я так думаю. Возможно, вам понадобится специальное седло, чтобы приспособить вашу ногу на некоторое время. Вы обнаружите, что ваше колено несколько тугое. При надлежащем уходе я не предвижу никаких серьёзных проблем.

— Ходить? Танцевать? Бегать?

Она усмехнулась.

— Да, ты пойдёшь. Я уверена, что ты и Ребекка найдёте способ потанцевать; я не сомневаюсь в этом. Что касается бега, я сомневаюсь, что ты когда-нибудь снова побежишь, Чарли.

Чарли лежал там и думал об этом немного. Затем собрал себя через боль и задал ещё один вопрос.

— Шрамы. Как плохо?

Элизабет на мгновение пожевала губу.

Тогда решила, что правда была лучшей:

— Шрамы будут тяжёлыми.

Чарли закрыл глаза. Что-то вышло из него в этот момент.

— Больно. Плохо. Очень плохо.

— Я знаю. — Она почесала шею. — Хотели бы вы что-нибудь от боли? Я могу назначить вам график, который будет держать вас в курсе боли, пока ваше тело не успеет немного исцелиться.

Идея быть оторванным от мира была очень привлекательной. Что Ребекка подумала о шрамах, инвалиде, мошеннике? Было достаточно плохо, чтобы им приходилось поддерживать выдумку мужчины и женщины, но теперь, насколько отвратительным будет для неё шрам и изуродованное тело Чарли?

— Да. Вне. Никакой боли, пожалуйста. Никаких мыслей тоже нет.

— Хорошо. — Она похлопала его по руке. — Я приготовлю лекарство и скоро вернусь. — Она вышла из палатки, чтобы взять сумку и припасы, которые ей понадобятся, чтобы позаботиться о боли подруги.

Чарли лежал в своей кровати и тщательно осматривал каждую область боли в своём теле. Его плечо чувствовало себя так, словно его придавило дерево. Его фланг чувствовал себя так, как будто его сдирал мясник, нарезал колбасу и готовил на горячем огне. Он знал, что ему не хватает пальцев на правой руке, но он чувствовал их всех, и все они чувствовали, что кто-то прикрепил раскалённые кинжалы к каждому. Он не мог представить, как он должен выглядеть. Но что бы это ни было, он знал, что это ужасно. Он больше не будет греческой богиней Ребекки. Ребекка сказала, что красота тела Чарли затаивает дыхание. Любая красота, которую мог иметь Чарли, исчезла, оторванная взрывом горячего металла и рока.

Теперь голос Чарли насмехался:

≪Твоё тело сделает то, что должно было сделать в первую очередь, — оттолкнёт её≫.

Когда Элизабет вернулась, Чарли нетерпеливо проглотил немного горького напитка, который она предложила ему. Забвение приветствовалось по многим причинам.

***

Ребекке сидела, держа руку Чарли, желая, чтобы он приходил в сознание, и не слишком счастлива, что его держали в отключке. Элизабет вошла в палатку с чайником в одной руке и маленьким чайником для супа в другой.

— Элизабет, я бы действительно предпочла, если бы мы могли позволить Чарли выйти из седативного состояния. Кажется, он наполовину мёртв.

— Я понимаю, дорогая, но он испытывал такую сильную боль. Обнажать такое количество мышц — это агония, и рука не намного лучше. Кроме того, если мы хотим вернуть его домой, единственный способ сделать это — успокоить его. Тяжело.

Ребекка вздохнула, кивая и вытирая слёзы одновременно.

— Как вы думаете, когда я смогу забрать его домой?

— Ну, теперь, когда у него поднялась температура, я не вижу причин для задержки. Генерал Грант предложил свой вагон для его перевозки. Это облегчит задачу. И я думаю, что вы были бы намного счастливее иметь его дома, чем вот тут.

— Конечно, это так. Я надеюсь, что быть дома поможет ему быстро поправиться. Эм будет очень взволнована, когда он вернётся домой. Будет трудно заставить её понять, что поначалу время с Папой будет ограничено.

— Вы понимаете, что он должен быть без сознания буквально всю поездку? И что Эм может быть очень напугана, когда её папа такой же недееспособный, как её мама?

— Я знаю, но Чарли станет лучше. У Констанции никогда не было такого шанса.

Элизабет немного подумала. Она уже видела серьёзную депрессию после серьёзных травм и была обеспокоена тем, что Чарли может быть склонен к этому.

— Ребекка, есть ещё кое-что, с чем тебе, возможно, придётся иметь дело.

— Да?

— Нередки случаи, когда мужчины, получившие очень тяжёлые ранения, становятся ужасно меланхоличными. Они могут чувствовать, что их раны делают их как-то меньше, чем они были. Я видела, как они буквально поворачивают свои лица к стене. Я молюсь, чтобы Чарли не пошёл таким образом, но я хотела предупредить вас.

— Я думаю, к сожалению, Чарли было бы очень легко сделать это, но я сделаю всё от меня зависящее, чтобы этого не произошло. Я только надеюсь, что мне этого достаточно.

— Тогда я посмотрю, смогу ли я договориться о вагоне на завтра.

***

Вторник, 25 апреля 1865 г.