XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной

Стремясь привлечь общественное внимание к судьбе жертв сталинского террора, «Мемориал» стал регулярным организатором акций памяти 30 октября — в день, еще с 1974 года отмечавшийся советскими политзаключенными как день солидарности и сопротивления, а в 1991 году объявленный официальным днем памяти жертв политических репрессий[1360]. 30 октября 1990 года на Лубянской площади в Москве был установлен памятник «Соловецкий камень». Гранитный валун был специально привезен с Соловецких островов по инициативе «Мемориала» на средства, выделенные правительством Москвы[1361].

Одним из направлений мемориальской работы стал сбор документов, фотографий и рукописных воспоминаний, передаваемых пострадавшими от репрессий или их родственниками из семейных архивов[1362].

Другим направлением в историко-просветительской работе «Мемориала» стало проведение (с 1999 года) всероссийского конкурса школьных проектов «Человек в истории. Россия — ХХ век». За годы существования на конкурс было прислано более 50 тыс. работ старшеклассников[1363].

В 1991 году в составе «Мемориала» был создан Правозащитный центр (ПЦ) для «организации и координации правозащитной работы общества»[1364]. С тех пор сотрудники центра работали во многих «горячих точках», возникших на территории бывшего СССР. С момента начала 1‐й Чеченской войны в декабре 1994 года основная работа ПЦ «Мемориал» была сосредоточена на Северном Кавказе. Мониторинг ситуации с нарушениями прав человека в России и в странах СНГ, регулярные доклады и отчеты ПЦ «Мемориал» стали одними из главных источников информации о ситуации с правами человека в этом регионе. Именно Правозащитный центр стал первой «мемориальской» структурой, признанной «иностранным агентом» по закону 2012 года.

***

«Достижения Мемориала вполне очевидны, — писал по случаю 25-летия общества ушедший из жизни в 2014 году социолог и культуролог Борис Дубин, — это само существование „Мемориала“ и его работа по всем основным направлениям: собственно организаторская, историко-культурная, правозащитная, образовательно-воспитательная, лекционная, публикационная и другая. Плоды всей этой работы можно предъявить, их много, они достойные, масса людей, меня включая, этими плодами с благодарностью пользуются. „А этого всего могло не быть // И в общем не было…“ (Борхес). Другая сторона того же дела — люди и группы людей, в мемориальскую работу прямо и косвенно включенных, это ведь тоже успехи, и, опять-таки, достаточно заметные»[1365].

В то же время Дубин предостерег от «юбилейного благодушия и самоумиления (слабой формы „головокружения“)», которое, по его мнению, «в нынешних обстоятельствах, а тем более — в завтрашних, крайне опасно». Более того, он призвал к критическому осмыслению деятельности «Мемориала» в рамках современной общественно-политической ситуации, а также в контексте развития российского общества в постсоветский период: «Говорить о просчетах трудно (и неправильно!) вне широкого российского и международного контекста, а это разговор куда как долгий, однако без него не понять, чего хотели, что оказалось возможно и невозможно, могло ли получиться иначе, при каких условиях, как и т. д. и т. п. Но если предельно коротко и в форме, скорее, вопросов — к себе, друзьям, коллегам, мемориальцев включая (да я себя от „Мемориала“ и не отделяю), то вот несколько:

— О деятельности Мемориала знают 5% взрослых россиян, — это (за четверть века) много или мало? Что нужно делать, чтобы знали больше и лучше? Чтобы к „Мемориалу“ тянулись — сами шли и детей направляли?

— Террор советского государства против населения (и в немалой мере с помощью и при поддержке населения) не признан преступлением и не осужден — нужно ли и возможно ли это в России (вчерашней, сегодняшней, завтрашней)? Если нужно, то как это сделать, в том числе — средствами и с помощью „Мемориала“?

— Люстрация в России не проведена — опять-таки, нужна ли и возможна ли она у нас в стране (вчерашней, сегодняшней, завтрашней)? И снова: если да, то когда и как?

— По „новому“ учебнику историю России уже учат — где другие учебники, включая, условно говоря, мемориальский?

— Власть заставляет „Мемориал“ (и организации, ему подобные) действовать по ее правилам и в отведенных ею рамках — либо уничтожает (и будет уничтожать!) несогласных. Принимать рамки и правила (до какой черты? в какой форме?); продолжать делать свое дело, как бы считая, что власти нет; или радикализоваться (опять-таки, до какой черты и в какой форме)?»[1366]