XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной

В феврале 2019 года в социальных сетях появилась копия телеграммы за подписью ответственного за военно-политическую работу в Восточном военном округе полковника Александра Манакова, в которой шла речь об обязательном вступлении в движение всех детей офицеров. «Отсутствие детей военных в „Юнармии“ будет расцениваться как недопонимание основ государственной политики в сфере патриотического воспитания граждан», — говорилось в документе[1386]. Тогда же, в начале 2019-го, появились сообщения, что Аппарат уполномоченного по правам ребенка Анны Кузнецовой дал распоряжение всем региональным омбудсменам подписывать соглашения со штабами «Юнармии» и ежеквартально отчитываться о вступлении в организацию воспитанников детских домов[1387]. Примерно в то же время стало известно, что Минобороны призвало высшее руководство всех крупных отечественных компаний оборонной промышленности начать создание местных отделений «Юнармии» на своих основных объектах (в качестве их потенциальных членов рассматривались дети сотрудников предприятий)[1388]. После всех этих усилий в «Юнармии», судя по данным на ее официальном сайте, в мае 2020 года состоял хотя и не заветный миллион, но уже более 700 тыс. детей. С 2017 года это движение пережило десятикратный рост[1389].

Как показала практика, патриотическое воспитание в рамках юнармейского проекта вылилось в массовое привлечение школьников к участию в военно-спортивных играх и соревнованиях (для этого активно использовалась игра «Зарница», доставшаяся в наследство от пионерской организации), приобщение их к боевым искусствам, обучение сборке и разборке автомата Калашникова и напоминание детям о национальных победах, прежде всего победе в Великой Отечествен­ной войне[1390].

В развитие темы патриотического воспитания молодежи в конце мая 2020 года, в разгар эпидемии Covid-19 в России, Владимир Путин внес в Госдуму законопроект об организации такого воспитания в школах, средних специальных учебных заведениях и университетах. В общеобразовательные программы помимо учебного плана и других привычных компонентов предлагалось включить рабочие программы воспитания и календарные планы воспитательной работы. «Воспитание» в законопроекте определялось как деятельность, направленная на формирование у учащихся «чувства патриотизма и гражданственности, уважения к памяти защитников Отечества и по­двигам героев Отечества, к закону и правопорядку, человеку труда и старшему поколению <…>»[1391]. Закон был принят Госдумой и одобрен Советом Федерации в июне 2020 года[1392].

Идеологические мотивы Кремля. Отмеченный идеологический тренд, как и патриотическая мобилизация молодежи, особенно укрепился после присоединения к России Крымского полуострова и начала российской военной агрессии на юго-востоке Украины в 2014 году. К моменту начала протестных акций на киевском майдане Незалежности осенью 2013 года путинский режим переживал кризис легитимности: уровень его поддержки достиг самых низких показателей с 2000 года. Аннексировав Крым и развернув мощную кампанию пропаганды, Кремлю удалось вернуть поддержку населения.

Это был далеко не первый случай за время правления Путина, когда массовая консолидация была обусловлена военным конфликтом и противостоянием с Западом. Рейтинг президента уже достигал посткрымского максимума в 1999, 2003–2004 и 2008 годах. Каждый раз это происходило на фоне военных действий и противостояния с Европейским союзом и США по поводу Сербии, Ирака, Грузии и Украины. Все эти кампании тоже эксплуатировали антизападные мотивы, «соединяя риторику массового ресентимента, патриотизма и реванша»[1393].

Однако пропагандистская кампания, развязанная на государственном телевидении одновременно с военными действиями на территории Украины, оказалась беспрецедентной по интенсивности и агрессивности. Рост одобрения Путина на посту президента составил 25 процентных пунктов, поднявшись с 61% в ноябре 2013 года до 86% в июне 2014 года[1394]. Одновременно произошла резкая перемена общественных настроений в отношении стран Европы и США: согласно данным «Левада-центра», в январе 2015 года доля негативно относящихся к Европейскому союзу достигла рекордных 71%, к США — 81%, в то время как, например, в марте 2011 года хорошо относились к ЕС 62%, а к США 54% россиян[1395].