Читаем З часів неволі. Сосновка-7 полностью

Відповідь на це залежала від відповіді на питання, як я люблю Україну: так собі, між іншим, між бажанням потанцювати, потримати жінку за литку, випити з друзями чарку горілки чи таки сильніше? Ця любов до України займає всю мою душу чи тільки один її куточок? Якщо куточок, то не на багато її вистачить. Я прислухався до своєї душі і побачив, що любов до України заполонює всю душу, що все інше в ній не таке важливе, як це. У такий спосіб виходить, що я прийшов на світ Божий, щоб служити об’єкту моєї любови, щоб зробити йому добро. У чому воно полягає? У свободі України. Отже, необхідно відкинути всі інші бажання, пожертвувати всім задля боротьби за волю України. Тут десь криється те, що відрізняє мене від багатьох розумних українців. Або моя любов до України сильніша, за їхню, або за однакового почуття я спроможний на більшу жертовність задля України, ніж вони, або сила духу в них слабкіша і тому за однакової зі мною любови до України і готовности до однакової жертовности вони неспроможні переступити грань між плином за течією і перебранням до власних рук стерна для спрямування плину свого життя власним курсом.

— В такому разі ви — виняткова людина.

— У таборі всі виняткові. У Союзі 260 млн громадян, а в таборах, либонь, не більше тисяч двадцяти.

— Із цих двадцяти тисяч значно більша половина — це люди, що не самі стали на шлях боротьби, не з власної ініціятиви, а з-за компанії, з чужої спонуки. І коли б не трапився на їхньому шляху ініціятор, вони ніколи б не потрапили до концтабору. Це означає, що до вашої категорії можна поставити тільки ініціяторів.

— Не зовсім так. Часом сторонній імпульс допомагає людині переступити Рубікон, але переступивши, вона формується в самостійну індивідуальність.

— Ви багато знаєте таких прикладів? — перепитав Андрушко.

— У свій час вийшла книжка про триста біографій народовольців. Історія народовольських груп, треба правду сказати, свідчить, що тільки один із семи після першого вироку продовжував боротьбу. Шість із семи переключалися у засланні на вирощування курочок і гусочок і більше не підіймали рука проти влади. Цей сьомий був зазвичай ініціятором створення групи, але все-таки не завжди. Пане Андрушко, я чув, що ви один по справі. Це свідчить, що ви також ініціятор. Хотів би й я більше знати про вас.

— Я народився 1929 року на Івано-Франківщині. Учився в Коломийській гімназії. 1943–1944 років належав до юнацької мережі ОУН. Мав зв’язок з УПА і розповсюджував літературу, листівки, вивішував прапори. Складав і сам листівки. У травні 1952 року вивісив прапор над Чернівецьким університетом. Займався диверсіями: нищив телефонну лінію, парові колгоспні молотарки, спалив на Коломийщині клуб і бібліотеку з більшовицькою літературою. Після знищення УПА продовжував діяти самостійно. Заарештували мене 1959 року. Під час трусу знайшли кілька брошур та особисті записи антибільшовицького націоналістичного змісту. Більше не змогли нічого довести і суд засудив мене до п’яти років суворого режиму. Оце і вся історія.

— Пане Влодку, у зоні є в’язні, що прийшли сюди по одному, і є в’язні, що прийшли групами. Ви помітили психологічну різницю між першими і другими? Як ви думаєте, у чому різниця між цими двома типами людей?

— Думаю, що є різниця і психологічна і світоглядна. Перше — це за характером незалежні люди. Їм не потрібний зовнішній поштовх. Вони психологічно (внутрішньо) самодостатні.

— Очевидячки ці риси притаманні й провідникам антисовітських груп?

— Так, так, авжеж. Далі йде другий чинник — світоглядний. Люди цієї категорії вважають, що сам один може довше протриматися і більше зробити, ніж діючи разом з іншими.

— Ви належите до цієї категорії — це ясно. Чому ви самі: просто немає потягу до роботи в гурті чи з міркувань конспірації?

— Мабуть, і те, й те. Прецінь, більше має вагу друге, а саме: одному можна довго діяти і не провалитися, а гуртом довго на волі не продержишся.

— Знаєте, я на все дивлюся з точки зору продуктивности праці. Як у техніці людство постійно прагне до підвищення продуктивности праці, так і в підпільній діяльности треба прагнути до цього. Підвищення продуктивности праці досягають багатьма способами: вдосконаленням техніки, розумним розподілом обов’язків, заохоченням до більшої активности та винахідливости у досягненні колективної мети тощо. Наша мета — донести ідею незалежности України до якнайбільшої кількості осіб української нації. Коли я створив організацію із семи осіб і дав кожному по примірнику програми, в якій написано, що потрібно робити, то тим самим я наче помножив свої вуста на сім — адже промовляють вже всі семеро, а не я один. Так я підвищив свою продуктивність праці.

— Тим самим ви збільшили у сім разів ризик провалу. Дистанцію від початку антидержавної діяльности до арешту ви скоротили в сім разів.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное