За белым кречетом

Теперь к охоте с ловчими птицами вновь пробудился интерес. В странах Персидского залива устраиваются пышные охоты-облавы на лошадях с собаками и соколами, вспомнили о ней и в Европе — истребляют с помощью хищных птиц галок да ворон. Немало писем приходит к Деменчуку из различных уголков нашей страны. Просят рассказать, как отлавливать, обучать ловчих птиц. Однако он считает, что возрождать в прежних размерах эту охоту нет никакой надобности, да и возможности ее порядком исчерпаны — хищных птиц осталось мало. Соколы занесены в «Красную книгу». Ястребов во многих странах запрещено продавать за границу и кое-где даже пытаются разводить искусственно.

— Вот если бы научиться разводить их в вольерах,— протянул мечтательно Деменчук и сказал, что работы такие уже ведутся.

В заповеднике Семиз-Бель, который создан на южной стороне Иссык-Куля, для сохранения гнездовий соколов-балобанов и бородачей, над проблемой выведения птенцов хищных птиц в вольерах работает молодой сотрудник литовец Альбинас Шална. Ради этого он поселился в непривычном по климату крае с женой и дочкой. Ему удалось добиться того, что самки соколов-балобанов стали откладывать в вольерах яйца. Но птенцов из них не дождались,— яйца оказались неоплодотворенными. Однако есть надежда, что появятся в вольерах птенцы.

— Если это удастся,— мечтал Деменчук,— то охота с ловчими птицами будет сохранена на долгие годы. Можно будет разводить и сапсанов и редкостных кречетов.

Идея была-заманчива, но смогут ли птицы, выведенные в вольерах, стать настоящими охотниками? Во всех охотничьих постулатах, которые я успел к тому времени изучить, указывается, что лучшими охотничьими качествами всегда обладали птицы, много раз линявшие, «мытившиеся» — дикомыты, которые прошли большую школу обучения в жизни.

— Пустяки,— отвечал Деменчук.— Птенца, взятого из гнезда, легче научить брать строго определенную добычу. Скажем, охотиться только на куропаток или уток. Я ведь думаю в будущем этим хищникам и отлов птиц для зоопарков перепоручить. А что? Вполне реально, стоит им лишь укоротить когти. И тогда лучше будет работать с птицами, выведенными в вольерах. А то ведь как иной раз бывает. Начнешь охотиться с видавшей виды птицей, а она, вместо того чтобы за кекликом гнаться, норовит в курятник нырнуть. Понравилось, видно, брать петухов на свободе, так туда и тянет.

За разговорами дорога не казалась утомительной, хотя в машине мы провели почти полдня. В густых сумерках миновали длинную аллею, обсаженную вековыми платанами, при свете звезд свернули на ухабистый проселок, который повел нас к заказнику. Деменчук, притомившись, поклевывал носом, а я, уставившись в камыши, размышлял, а вдруг старый Омур окажется неправ, и я сейчас увижу наконец-то живого кречета. Из головы не выходило сообщение путешественника Н. А. Зарудного, которое я вычитал в книге о соколах, изданной в начале века. «По словам киргизов, лет 30 назад,— писал Зарудный,— в одну из очень суровых зим был пойман в низовье реки Талас совершенно белый кречет — ак-мирза-сункар. По всей вероятности, это был полярный кречет». Неожиданная встреча с сокольниками, их удивительные рассказы об охоте с птицами настраивали на то, что сюрпризов можно ожидать и в дальнейшем.

Егерь лязгает замком, открывает двери, прохожу за ним в сарай. На полке садок для перевозки живых фазанов. Михаил открывает крышку, бесстрашно сует туда свою большую лапу, светит фонарем. «Живая»,— радуется он. В коме перьев вначале ничего не удается разглядеть, птица мечется в страхе, наконец в луче фонаря мелькает ее глаз. Лишь мгновение, но мне этого теперь уже достаточно: желтый с черным зрачком! Ястреб-тетеревятник! Взгляд такой, какой я видел у птицы, пойманной мной в капкан на острове Преображения. Опять не повезло...

Узнав, кого он поймал, досадует и Михаил. «Если бы я ее стрельнул,— объясняет мне,— да принес подбитую, то по инструкции за уничтожение такого разбойника в заказнице полагается премия — два патрона».

Но Деменчук, увидев птицу, не может удержаться от восторженных восклицаний.

— Красавец,— в который уже раз повторяет он.

Обласкав ее, укладывает на колени. Оказавшись в ярко освещенной комнате, в необычно дикой для нее обстановке, птица присмирела, загнанно озираясь, но вела себя достойно, не мечась в панике и не вырываясь. А Деменчук тут же принимается мастерить путцы — два ремешка для лап, которые птица должна носить все время, пока будет жить у охотника. Ремешки завязываются специальным узлом и через вертлюжок соединяются с должиком — длинным ремешком, конец которого мунушкер наматывает через прорезь пальцев на перчатку.