За белым кречетом

А меж тем приближалось лето. Третье лето, как я взялся за поиски кречета. И я пребывал в раздумьях, не отправиться ли мне вновь на Таймыр, где, теперь я это знал совершенно точно, гнездятся кречеты. Я нашел подтверждение у таких известных ученых прошлого, как Миддендорф, Скалой, Тугаринов. Их видели на реках Хатанге, Дудинке, Новой, в верховьях Попигая, в местах, мне знакомых, где не раз приходилось бывать. Не сомневался я теперь и в том, что белые кречеты гнездятся в ущельях Путораны. Их и только их я там снимал. Гнездятся они там, следовало только как следует поискать. Однако мои друзья-норильчане замолчали и не приглашали отправиться с ними на Аян. И для них та ошибка — урок не сладкий. Как я услышал потом, один из охотоведов, приведший операторов к гнезду ястребов, узнав об этом, хотел сгоряча в тот же день отправиться на Аян и разделаться со всей семьей тетеревятников. Пришлось его убеждать, что двухлетнее наблюдение за столь редкой птицей, как полубелый сибирский ястреб, да еще где: на плато Путорана! — не может быть не интересным для ученых.

Обдумывал я и возможность поездки на Чукотку. Незадолго до этого мне попалась в руки книжка одного ботаника, который несколько сезонов провел там за сбором растений. Неоднократно во время своих походов он встречал кречетов, а однажды наткнулся на гнездо. Я выписал название речки, где это произошло, но остальное читать было тяжело. По-садистски смакуя, ботаник рассказал в своей книжке, как он четырьмя выстрелами почти в упор расстрелял у гнезда взрослого кречета, а затем взял из гнезда белого птенца и более месяца таскал его, то держал впроголодь, давая затрещины, то выпускал вместе с веревкой, то обратно ловил, пока он не улетел с тяжелым кольцом на лапе. Удивительно, как невоспитанны бывают иные наши ученые. Наверное, ради спасения какой-нибудь редкой травки этот ботаник мог бы горой, что называется, встать. А вот все остальное в природе было для него чужим. Слава богу, что на этом он закончил свои научные работы на Чукотке. И вот в тот момент, когда я решал, куда отправиться на поиски кречета, мне позвонил Савва Михайлович Успенский и, как тот святой сокольнику, сказал, чтобы я отправлялся на полуостров Ямал на реку Щучью, отыскал там Владимира Николаевича Калякина, который и выведет меня к гнезду кречетов, да не к одному, а к нескольким!

Я не раздумывал. Ямал, считай, под боком, туда можно и на самолете не лететь. Добрался на поезде до Салехарда, пристроился на почтовый катер. Вначале поплыли вдоль берегов Оби, любуясь встающими на юге заснеженными вершинами Полярного Урала, затем, поплутав меж островов и отмелей, по вешкам вошли в устье реки Щучьей и стали подниматься вверх по течению.

Берега реки поросли непролазным кустарником, над которым летали утки. По календарю была середина лета, но здесь только начиналась весна. Кое-где лежал снег, кустарники были коричневыми, только-только распускались почки. На одном из торфяных бугров я увидел коричневатого сокола, спокойно и надменно взиравшего на проходивший-неподалеку катер. «Сапсан,— пояснил рулевой,— молодой! Тут неподалеку их гнездо. Уже много лет живут». И останавливаться не стал.

К концу вторых суток мы подошли к фактории Щучьей. С пяток деревянных, больших, как амбары, домов выстроилось на безлесом берегу. Жизнь тут кипела осенью да ранней весной, когда ненцы перегоняли стада к берегам Ледовитого океана либо в предгорья Урала, а в эту пору, как признался истосковавшийся по людям начальник почты, начиналась самая скукота.

Он подвез меня на моторке до одинокой избы, стоявшей в полутора километрах от фактории на обрывистом берегу в окружении нескольких корявых лиственниц.

Когда моторка ткнулась в берег, из избы вышел высокий рыжеволосый человек с развевающейся на ветру окладистой бородой, также огненного цвета, в тельняшке, черных плисовых шароварах и огромных серых валенках. Черная повязка на глазе перекрещивала его лицо, а добродушная улыбка не оставляла сомнений, что человек этот прост, любит общение и знает толк в законах гостеприимства.

Через час мы уже запросто беседовали за узким столом в небольшой темноватой избенке с жарко натопленной печью, где сновало немало приехавшего из Москвы ученого люда. Тут были и орнитологи, и ботаники, и энтомологи, студенты и кандидаты наук и обычные любители природы и путешествий, вызвавшиеся им помогать. Всем им вскоре предстояло разъехаться по отдаленным уголкам тундры.

Первое предположение, что в лесотундре Южного Ямала должны гнездиться кречеты, было высказано в 1939 году. В начале июля двое ученых, Т. Н. Дунаева и В. В. Кучерук, наблюдали в районе Сопкая, близ среднего течения реки Шучьей одинокого белого кречета. В 1941 году В. И. Осмоловская нашла на Сопкае свежие линные перья бурого кречета, но лишь в 1973 году на берегах реки Щучьей было обнаружено первое гнездо этой птицы. И отыскал его Калякин.