За белым кречетом

На базе мы долго отсыпались, с аппетитом ели, доставляя радость сердобольным рыбакам, заботившимся о нас как о детях. И никто из нас не решался сказать первым: «А не пора ли нам отправиться в горы за белыми кречетами?» Слишком уж нелегкой выдалась прогулка. А время шло, и близились дни, когда по срокам в обычные годы птенцы кречетов начинают покидать гнезда...

МЕДВЕЖИЙ ШАБАШ НА УМЬЯВКЕ

Весть об отряде московских ученых, прибывших отлавливать белых ястребов да кречетов, занесенных на страницы «Красной книги», дошла до охотоведа Госохотнадзора по Олюторскому району Рушана Сабировича Абзалтдинова.

Абзалтдинов примчался на моторке, перемахнув в одиночку залив Корфа. Будто проведать рыбаков. С курчавой черной лопатообразной бородищей, орлиным тонким носом, черными пронзительными глазами, выглядел он, высокий, атлетически сложенный, весьма внушительно. И в то же время было что-то в его доверчивых манерах, приветливой улыбке располагающим к общению. Представившись, узнав, кто мы есть, по чьему заданию сюда приехали, он вежливо попросил показать разрешение на отлов птиц. Такое у Носкова было. Правда, выписано оно было на Александра Гражданкина, сотрудника Института охраны природы, который в это время снимал птиц на птичьем базаре, ведя жизнь анахорета. Но Рушан Сабирович буквоедничать не стал, вникнув как в житейские дела, так и в большие заботы науки.

Мы рассказали ему о постигших нас неудачах, о последнем походе, о гнезде, в которое не смогли забраться. И при этом я высказал мысль, что к гнезду надо не подниматься с помощью каната, а спуститься сверху, как делают это сборщики яиц на птичьих базарах и скалолазы.

— А что, можно попробовать,— улыбнулся Рушан. И тут выяснилось, что, до того как стать охотоведом, он занимался альпинизмом, совершив несколько восхождений с вулканологами на самые высокие вулканы Камчатки. Остался у него и необходимый инвентарь, за ним следовало только съездить в Тиличики. Дня через два он пообещал сходить с нами в горы и выяснить, кому принадлежит гнездо. Потому что уж не только я, но и Юрий начинал сомневаться, что оно может принадлежать соколам.

— Не канюки ли там, проклятые, загнездились,— уже не раз высказывал он мысль, вспоминая, что при списке в долину видел в небе лишь парящего канюка. Да и писк птенцов в замешательство вводил. Не пищат так кречеты. Но ведь видел же ранее у этого гнезда Носков кречетиху с опутенками. Не мог он спутать. Я Же видел птицу издали, со спины, и светло-коричневое оперение ее почти совпадало о окраской птицы, которую видел Носков.

Воспрянув духом после встречи с Рушаном, мы деятельно начали готовиться к походу, решив запастись продуктами, палаткой, спальными мешками, чтобы не мучиться в пути, как в прошлый раз. Но неожиданно все наши планы пришлось изменить.

На базу к рыбакам примчалась работница сельского хозяйства Елена Ивановна Солохина. Высокая, плечистая, с грубоватым голосом, она во многом не уступала ни местным рыбакам, ни охотникам. Умела метко стрелять, ставить рыбацкую сеть, разделывать рыбу, любила подолгу пропадать на охоте, ходить в одиночку на собственной моторке, не расставаясь ни с ружьем, ни с охотничьим ножом, за что ее прозвали в Тиличиках камчатской амазонкой.

Едва выпрыгнув из лодки, она первым делом поинтересовалась, у них ли Рушан.

Рушан Сабирович по случаю выдавшегося, не столь уж частого в их местах жаркого солнечного денька, забравшись на крышу сарая, принимал в это время солнечные ванны. Выставив к небу огромную черную бороду, он возлежал там, раздевшись до трусов.

Елена Ивановна подняла с земли стеклянную литровую банку, не поленилась сходить к речке, зачерпнуть водички и, подойдя к сараю, выплеснула ее на крышу, где блаженствовал охотовед Госохотнадзора.

Рыбаки на берегу попадали от смеха, когда бледно-телый охотовед, рыча и извергая проклятия, выбежал с двухстволкой в руках на край крыши сарая, грозя прибить обидчика, и от неожиданности смолкнул, увидев внизу женщину.

— Лежишь! Загораешь! — подбоченясь, буравила его пристальным взглядом Елена Ивановна.— Солнечный ванны принимаешь, а на Умьявке твои треклятые медведи у наших буренок весь запас комбикорма сожрали. Поразвелись, все их охраняют! Теперь, как коровы, стадами ходят. Может, подскажешь, природный охранник, на кого за такую потраву акт составлять?..

Она бы и еще немало наговорила, но пришедший в себя охотовед прикрыл рукой волосатую грудь и, прокашлявшись, заявил, что вот он сейчас оденется и во всем, будьте покойны, разберется.