За белым кречетом

Послушав наши разговоры, рыбак припомнил, что прошлой зимой были очень высокие снега. Более чем двухметровые сугробы скрыли кустарник. Зайцам и куропаткам ничего не оставалось, как «подстригать» лишь верхушки. Это и сейчас было заметно. От бескормицы птицы к весне так ослабели, что нередко на глазах у людей во время полета начинали падать на снег. Рыбак подобрал несколько штук, отправил на анализ на санэпидстанцию. Впервые такое видел, боялся, что эпидемия началась, но анализ был тверд: птицы гибли от истощения.

— Вот вам и пример круговорота в природе,— подытожил огорченный Носков,— пример того, что все в ней взаимосвязано, а глобальной цели ее, ради чего все матушкой затеяно, нам пока не дано знать.

Распрощавшись с рыбаком, мы усадили в лодку орлана и двинулись к Усть-Вывенке. Не выпускавший из рук бинокля, Юрий заметил на дереве еще одно гнездо орланов. Что-то белое виднелось в нем, Юрий попросил пристать к берегу, часа полтора пропадал в кустарнике, вернулся вконец измученный. Гнездо оказалось пустым. В нем лежала здоровенная белая кость от ноги какого-то зверя, хорошо подтверждавшая предположение, что орланы отнюдь не рыбояды.

В ясную солнечную погоду мы подошли к устью реки. У рыбаков мы попили чайку, поговорили о том, как идет рыба в этом году, и узнали, что в море на нашей моторке лучше не выходить. На море разгулялась волна, в устье вода кипела, нам советовали ждать вертолета да на нем выбираться в Тиличики.

Начальник отделения госпромхоза не поленился завести свой катер и, усадив нас, провез к опасному месту. Белые буруны катились встречь течению реки, в устье мутная вода кипела. Даже на морском, с мощным двигателем катере заходить в глубь пенящейся круговерти, где превосходно чувствовали себя лишь тюлени, показалось опасным. Решили подождать до полуночи, когда прилив достигнет апогея, морская вода войдет далеко в реку, ненадолго утихомирит силу течения. Однако рыбаки план Рушана не одобряли. Немало смелых, твердили они, сложили здесь свои головы, им ли об этом не знать. Но Рушан стоял на своем: его моторка вполне способна выйти в море и благополучно доставить нас троих до Тиличиков.

Честно признаться, я в тот момент был за возвращение на вертолете, но в то же время не мог отказаться, демонстрируя тем самым недоверие к полюбившемуся мне за эти дни охотинспектору.

В полночь с тревожными мыслями в душе отошли мы от берегов поселка Усть-Вывенки. Вода в реке поднялась, застыла гладью, как в полнейший штиль. Но в море грохотал накат. Рыбаки вышли нас проводить. Хоть небольшая была надежда, что в случае неудачи нас выловят, все-таки в их присутствии мы чувствовали себя смелее. Конечно, если моторка перевернется, даже если сам выберешься, жалеть придется о многом, однако Рушан, застыв на корме у руля, невозмутимо вел лодку вперед.

Солнце давно скрылось, сгущались сумерки, но небо было еще бледно-серым, отчего почти свинцовой казалась вода. То тут то там из воды всплывали усатые тюленьи морды, в удивлении тараща на нас выпученные глаза. Сидевший рядом со мной орлан зашевелился, забеспокоился, стал приподниматься. Я постарался усадить его в «гнездо», и тут мы выскочили на морской простор.

С треском моторка взлетела на волне, рухнула в яму и сразу второй удар в нос. Падение вниз, треск, вверх, лодка раскачивалась с борта на борт. Только бы не вылететь, удержаться, а тут еще орлан совсем потерял голову, клекочет и пытается выпрыгнуть из лодки. В суматохе мне показалось, что в носовом отсеке кричит ястреб, но тут уж стало не до птиц. Я вижу, как бросает на волне сопровождающий нас катер и отчетливо понимаю, что при такой волне, если перевернемся, нас ни за что не выловить. Лишь бы не перевернуло, молю я про себя, вцепившись мертвой хваткой в железные борта. Лишь бы... И пронесло! Кипение волн кончилось, мы за чертой прибоя, в море.

Не подходя к нам, катер с рыбаками развернулся — им предстояло снова пройти опасную зону. Мы наскоро помахали рыбакам, благодаря за помощь, желая им успеха, надеясь, что теперь-то благополучно доберемся до Тиличиков. Однако нашим волнениям в эту ночь не было, как говорится, конца.

Сумерки сгущались. Съезжая с волн, как с гор, мы мчались вперед, уверенные в полной безопасности плавания. И неожиданно на полной скорости наскочили на трос невода, не снятого на ночь по чьей-то забывчивости. Моторка взлетела, как на трамплине, и с заглохшим мотором в тишине ударилась о волну, подняв тучу брызг. Рушан зло выругался, ибо в поселке перед отплытием ему сказали, что все неводы сняты.

Не зная, уцелел ли винт, нам пришлось сразу браться за весла, разворачивать лодку носом к волне. В волнении ожидали результата, но винт, слава богу, уцелел. Запустив мотор, уже осторожней поплыли дальше, но тут мотор заглох по какой-то собственной причине.