За буйки (сборник)

Представитель мусульман, тоже философ, стал отчего-то пылко рассуждать о Бен Ладене. Из его рассуждений следовало, что шейх Усама Бен Ладен исчез десять лет тому назад, еще в сентябре 2001 года. Сразу после террористической атаки на башни Всемирного торгового центра. Кто совершил эти атаки? Мусульмане? Это не доказано. Зато доказано, что башни рухнули не из-за того, что в них врезались самолеты, а из-за того, что под них заложены были бомбы. При чем здесь мусульмане? Америке нужна была нефть и образ врага, вот они с Израилем и придумали образ мусульманина-террориста. И все списали на Бен Ладена.

– Как же этот так? – от имени всех христиан недоуменно развел руками бородатый православный, явно писатель. – Кто же тогда взорвал башни центра?

– Как это кто? Известно, кто. Сами американцы и взорвали. Не надо быть такими наивными.

Перс перехватил слово и заметил, что от американцев можно ждать чего угодно. Они уничтожают культуру по всему миру. Им хочется унизить древнюю персидскую культуру. Они вполне могли сами взорвать башни Всемирного торгового центра. Северную и Южную. Вполне.

Обстановка накалялась, все начинали горячиться. Ведущий, Артур Безмозгис, решил напомнить уважаемым коллегам, что тема, которая их объединяет за круглым столом, – это толерантность.

Представительница Беларуси горячо его поддержала и стала доказывать всем присутствующим, что Евфросинья Полоцкая есть хранительница земли белорусской. И она, Евфросинья, была очень толерантной.

Перс и тут нашел что возразить, ссылаясь на игривые вирши Омара Хаёма, однако за Евфросинью было кому вступиться.

– Дайте женщине сказать слово! – кричала белоруска, встряхивая смоляной косой.

– Вы хотите сказать, что Евфросинья из Полоцка несла в мир толерантность? – с надеждой вопросил ведущий.

Ответ прозвучал с другой стороны стола.

– Самым толерантным был Пророк Мухаммед. Толерантность – его второе имя. Миссия мусульман – объединить все религии мира. Все, без исключения!

– Разве можно сравнить Мохаммеда с толерантностью распятого Христа? Это смешно!

– А Будда, Будда! Это же сама толерантность!

– Надо говорить иудео-христианская цивилизация! Иудео!

– Профессор Разумнов, господин Разумнов! Слово предоставляется Вам! Скажите хоть что-нибудь, ради Бога!

Я солидно взял паузу, и это успокоило присутствующих. Бесстрастностью я напоминал Будду, подражающего Яхве, величавостью – пророка Мохаммеда, хотя в душе я кипятился, словно нелепо распинаемый Христос.

– Господа! – начал я с хрипотцой. – Все наши разногласия суть разногласия религиозные. Не кажется ли вам, что именно религиозное сознание не позволяет нам быть толерантными?

Перс фыркнул, мусульманин презрительно махнул рукой у себя перед глазами, православный ехидно ухмыльнулся, еврей покачивал головой, дескать, профессора занесло, ой, занесло.

– Единственная вера, с которой у нас не получается диалога, так это атеисты, – деликатно произнес мусульманин.

Все одобрительно закивали головами.

Перс понял так, что атеисты – это секта, и вновь гневно обрушился на Америку, клеймя отчего-то мормонов.

Странно: на сей его слушали без возражений. После его энергичного спича все недружелюбно посмотрели в мою сторону, словно я и был Главный мормон, ответственный за уничтожение древней персидской культуры, а также по роковому совпадению личный враг Омара Хаёма.

В эту минуту, удивительно тонко прочувствовав момент, слово взял ведущий.

– Так смотрим ли мы с надеждой в завтра? – промурлыкал Безмозгис.

– Да! – дружно сказали все.

– Мир и доверие?

– Да! – сказали все.

И вновь закивали головами.

3

Я вышел из-за круглого стола одним из последних.

Безмозгис приветствовал меня с большим почтением, чем весьма меня озадачил.

– Благодаря Вам, профессор Разумнов, дискуссия приняла конструктивное направление.

– Вы полагаете, я этому способствовал?

– А как же? Вы сумели объединить усилия коллег. Скажу вам по секрету, они относятся к Вам с большим уважением. Я Вам очень, очень благодарен!

Этим секретом Безмозгис окончательно сбил меня с толку.

Мне стало не по себе.

– А чего же ты хочешь? – по привычке задал я сам себе вопрос. – Ты изволил, как медведь к диким пчелам, влезть в их липкое коллективное бессознательное. Ты, человек, уважающий в себе личность, стал спорить с людьми, уважающими способность презирать в себе личность. На что ты рассчитывал?

– Ну, хотя бы на то, что представители древних культур оценят забавность ситуации, – отозвалась во мне часть существа, уязвленная вопросом.

– Все шутки шутишь. А тут не до шуток. В чем ты видишь забавность?

– В том, например, что собрались семь мужиков, одна девушка и один Безмозгис, и стали спорить, кто правильнее всех живет на Земле. Кому на Земле жить хорошо? Выяснили: всем, кроме тех, кто взял на себя смелость и ответственность думать головой. Не забавно?

– Обхохочешься. Давно уже не смешно. С их точки зрения, если ты не веришь – то ты вне культуры. Ты шайтан, изгой и антихрист в одном лице. Кого-то еще забыл. Смешно?

– А ей-богу смешно!

– Ну, и дурень, в таком случае. Хорошо смеется тот, кто смеется…

– Без последствий.