За черным окном – море тюльпанов

Маршрут до города был один: первая часть пути проходила по грунтовой дороге вдоль берега Ангары, потом вдоль берега Оки. В районе Окинска – переправа по зимнику на другую сторону, дальше до районного центра – снова по дороге. Прикинули по времени: получалось, что часа за четыре должны добраться до места.

Готовились с вечера: кузов машины доверху заполнили сеном и положили несколько овчинных тулупов; каждый из участников надел на себя все теплое.

Стояла звездная февральская ночь, когда около трех часов утра мы выехали. Морозец был небольшой – градусов около двадцати. Ребята и девчонки были оживлены, но молчаливы: тянуло ко сну. Все завернулись в тулупы и зарылись в душистое сено. Но грузовик – не лимузин: на ухабах и поворотах трясло изрядно и сонный морок быстро выдуло.

– А где проводятся соревнования? – спросила любопытная Галя Погодаева.

– Все должны съехаться к 40-й школе. Там в спортзале будет парад, потом все пойдут на лыжню.

– Во сколько начало?

– В 10 часов.

– Успеем?

– Должны.

– Это далеко от ГЭС?

– Нет. Там всё рядом. С крутого берега виден котлован ГЭС.

– Я там была с отцом в прошлом году, – отозвалась вдруг Жанна Кустова. – Там очень красиво.

– А когда собираются пускать гидростанцию?

– Говорят, нынче летом начнется затопление водохранилища, и к концу году собирались запустить первый агрегат.

Ехали мы не быстро: лесная дорога постоянно петляла. Мы переползали с сопки на сопку, и не только я, но и мои дети мысленно были устремлены вперед, в загадочный для всех нас город, на соревнования, в которых никто из нас ни разу не участвовал. За бортом мелькали вершины могучих сосен, елей, голых лиственниц и неожиданное редколесье хиловатых на вид берез и осин. В районе переправы осторожно спустились на ледяную дорогу, пробитую бульдозерами среди нагромождений торосов Оки. Пробирались по льду километра два. Высота торосов достигала бортов грузовика, и мы не заметили, как добрались до противоположного берега. Левый берег, однако, оказался намного выше правого, и наша машина забуксовала. Бедный наш Александр Георгиевич и так и эдак разгонялся, пытаясь выскочить на крутоватый берег. Не получалось.

– Цепи я не взял, – с досадой пробасил старый учитель.

– А давайте толканем, – предложил Саша Гринберг, который до этого не подавал голоса.

Ребята и девчонки попрыгали из кузова, готовые тут же взяться за дело.

Водитель разогнал машину, вцепился задними колесами в береговой грунт, поддал газу и тут же все мы дружно уперлись в задний борт. Толкали изо всех сил – не получилось.

Решили в место пробуксовки насыпать сена. Насыпали. Снова разогнались, снова уперлись и… Вытолкнули!

Все опять залезли в свои тулупы и сено, снова заговорили и в наступающем рассвете голоса зазвучали бодро и уверенно: мы чувствовали себя силой, которая что-то может.

Все шло по намеченному плану, но дорога оказалась неважная, указателей было недостаточно, и мы сбились с пути. А когда отмахали лишних километров сорок и оказались в какой-то незнакомой деревушке, пришлось возвращаться на трассу. Было потеряно время.

Наконец приехали в город и быстро нашли нужную школу. Но было уже около двенадцати. Еще полчаса потратили на переодевание и подготовку лыж и, голодные, побежали к новому дворцу спорта, в парке возле которого должны были проходить соревнования.

Мы нашли дворец спорта и лыжные трассы по транспарантам «Старт», «Финиш», но рядом – никого. Похоже, мы опоздали.

Столько готовились, ехали-ехали, спешили-спешили и – на тебе! – опоздали!

Досада обуяла меня.

– Подождите здесь, – замороженным голосом крикнул я своим детям, а сам ринулся во дворец.

Тут же в одной из комнат, недалеко от входа, увидел всех организаторов, они – меня.

– Ты откуда взялся? – вдруг спросил меня толстый пожилой мужчина, которого я немного знал. Звали его Анатолий Викторович Федотов, был он директором той самой 40-й школы и заместителем председателя оргкомитета соревнования.

– Я с Брусничного.

– Знаю, нам по рации передали, что вы едете.

– Я привез команду. Мы выехали ночью, но заблудились в дороге и потеряли время.

– Ну, что ж, паря. Бывает. Дороги у нас плохие.

– Мы не виноваты. Заблудились и опоздали…

– Опоздали – значит, не успели.

Он замолчал. Потом отвернулся. Остальные, трое молодых мужчин, физкультурники, тоже отвернулись, закопошились, изображая занятость. С ними мы не были знакомы. Я был для них чужак.

Но ведь мы не виноваты.

– Так дело не пойдет, – тихо, но достаточно отчетливо сказал я.

Федотов немного замялся:

– Пойми, мы тоже не виноваты, что вы опоздали… Это бывает… Сходите – вон недалеко – в кафе, пообедайте. Успокой ребят.

– Нет.

– Что ты хочешь?

– Я прошу, хоть мы и опоздали и со вчерашнего дня ничего не ели, допустить к забегу моих детей и засечь время каждого.

– Ты хочешь слишком многого … Соревнования закончились.

– Если вы против, я тут же иду вместе с ребятами к завгороно …

– Ну, ты даешь, – сказал Федотов. – И как ты представляешь себе дальнейшее?

– Предлагаю провести дополнительный забег вне зачета в счет соревнований. Но с протоколом.

Возникла пауза. Федотов задумался.