За чертой

Из хозяйского дома доносилась веселая музыка, кажется, что-то из дискотеки 80-х, но Михаил не запомнил слова, он и меломаном-то особо не был, слушал то, что включали другие. Но мотив казался заводным, «Наверное, раньше под такое отжигали», – подумалось Михаилу. Из сосредоточенности его вывел голос Анатолия, доносящийся из хозяйского дома. Анатолий был навеселе, он стоял в проеме и пошатывался, держась одной рукой за дверной косяк.

– Не в службу, а в дружбу, затопи нам по-быстрому баньку, – немного икая, проговорил Анатолий.

– Хорошо, – ответил Михаил и отправился на задний двор наколоть дров.

А в доме тем временем, казалось, уже перешли к танцам. Музыка стала громче и сменилась на попсу из 90-х. Стоял жуткий топот и гул, кто-то пытался подпевать. Дом ходил ходуном. Михаил затопил баню, наконец-то закончил с окном и, закрыв его, сидел в своем домике, глядя как пьяная компания отправляется в баню. А вернее, пока в предбанник. Михаил понял это по тому, как Денис нес в руках початую бутылку водки и стаканы, Анатолий – какую-то закуску, а девушка – магнитофон. Михаил подумал, что поспать сегодня вряд ли удастся, и, отойдя от окна, улегся на кровать. Спалось на удивление легко, может, тому виной было проветривание помещения после зимы или обычная усталость, но за ночь Михаил открыл глаза лишь единожды, когда услышал шум во дворе, вначале ему послышались голоса Анатолия и Дениса, кажется, они о чем-то очень громко разговаривали, а после будто что-то тяжелое с грохотом упало на землю, и шум затих. Михаил хотел было подняться и проверить, все ли в порядке, но не смог победить усталость и вновь провалился в сон.

Проснулся он куда позднее обычного. На старом советском будильнике, любезно выделенном Анатолием, была половина девятого утра. Михаил потер глаза и неохотно поднялся с кровати. «Зарядку сегодня он явно отменит», – подумал парень и, одевшись, вышел во двор. На улице было тихо, кажется, никто из развлекавшихся вчера еще не проснулся, Михаил решил воспользоваться этим затишьем и тихонько прошел в баню в надежде умыться теплой водой из бака, явно еще не остывшей за ночь.

В предбаннике он уперся в небольшой столик с остатками вчерашнего пира: парой ломтей колбасы, початой бутылкой водки да стаканом с соком, который облюбовали недавно проснувшиеся после зимней спячки мухи. Михаил брезгливо поднял стакан и выплеснул содержимое на улицу. Смел со стола в пакет весь мусор и выставил его за дверь, вошел в парную, плеснул в тазик пару ковшей холодной воды, разбавил теплой из бака и помыл с мылом лицо и голову. После водных процедур посвежевшим Миша вышел на улицу, поднял пакет с мусором и пошел по огороду в сторону дома, немного поодаль тропинки он увидел початую бутылку водки и направился к ней, дабы убрать эту гадость в пакет. Михаил нагнулся и, бросив бутыль к мусору, увидел на земле чуть поодаль рассыпанную мелочь и пачку сигарет, рядом расположилась небольшая лужица крови и вдаль от нее по грязи была проложена тропка. «Будто что-то ползло или кого-то волокли», – сразу подумалось Михаилу. Он прошелся по следам, они обрывались посреди огорода. «Слава богу», – подумал Михаил, он решил уйти от увиденного и на всякий случай пока ничего не трогать. Анатолий давно просил его вскопать парники, и сегодня Михаил приказал себе не выходить из них и ни с кем не говорить, пока к нему не обратятся. Он испытывал какую-то необъяснимую внутреннюю тревогу, и с каждой минутой она все сильнее расползалась по телу. Мозг работал, давая разные объяснения увиденному, Михаил вспомнил ночной шум и старался дать ему логическое объяснение, но, к сожалению, оно было весьма трагическим. Борясь с тревожными мыслями, он, не торопясь, вскапывал грядки, все поглядывая на входную дверь дома и на тропинку, ведущую за ограду – в деревню. Михаилу казалось, что с минуты на минуту он услышит до боли ему знакомый скрип тормозов уазика, по этой тропинке пройдут люди в форме и поставят точку в его размышлениях тем, что, ни в чем не разобравшись, арестуют его и обвинят в убийстве. «Но в убийстве кого? – отчетливо говорил разум. – Ведь тела ты не нашёл. Да ведь его закопали», – ответил сам себе Михаил. Хоть у него в руках и была лопата, он боялся пойти на место, где обрывался след, а вдруг и вправду там он выкопает труп и тогда уже точно не отвертится? Люди в форме придут в тот самый момент и увидят Михаила с лопатой у бездыханного тела, тогда уж точно все улики будут против него. А еще хуже, если убийца затаился где-то и специально ждет этого момента или вообще убьет и его за разгадку ужасной тайны. К полудню эти мысли стали навязчивыми, Михаил накрутил себя настолько, что любые доводы в пользу здравого смысла казались ему ничтожными, он не мог копать, его потряхивало мелкой дрожью, в итоге он просто уселся на землю и, как верный пес, ждущий хозяина, смотрел в одну точку, не отводя глаз от входной двери.