За чертой времени

Неоткуда было знать капитану, что на той стороне Прута образовалась вторая половина кольца, в которое были загнаны немецкие части восстановленной после гибели в Сталинграде 6-й немецкой армии. Да если бы и ведал Денщиков, что окружение идет в масштабе двух фронтов, 2-го и 3-го Украинских, все одно, он, привыкший полагаться лишь на себя, на свой батальон, всегда считавший, что именно ему доверено выполнение главной задачи сражения, — все одно, капитан не мог бы поверить, что без его батальона можно добиться какого-нибудь успеха. Без его батальона ни полку, ни дивизии, ни армии, ни фронту не разгромить противостоящих немцев, не загнать их в «кисет», не перемолоть в «казане», не пленить.

— Товарищ капитан! — Высунулся из ячейки ординарец Ленька. — Глядите!.. Не иначе командир полка. — Ленька указал пальцем на «бобик», который тянул за собой шлейф пыли, подпрыгивая на ухабах, на большой скорости приближался.

«Дождался. Надо бы махнуть в роту. Пускай бы с начштаба разбирался. Поздно, Иван Тимофеевич. Накрыли тебя, как дрозда сетью. Не сорваться бы», — нервно подумал капитан и прошелся щербатыми пальцами по пуговицам гимнастерки, расправил ремень и лишь тогда обернулся, опустив руки по швам, чтобы доложить, когда подполковник с двумя офицерами и ординарцем подойдет вплотную.

— Товарищ подполковник, третий батальон ведет бой за овладение хутором. Продвижение рот остановлено. Отражаю контратаки противника, — выпалил Денщиков, а в голове промелькнуло: «Неужели не видит: выбиваемся из сил. Неужели не подбросит подмоги? Неужели прикажет продолжать атаки? Черти тебя принесли. Сидел бы уж на своем КП».

С осунувшимся, опавшим широким лицом, на котором заостренно выделялись скулы, комбат выжидательно и дерзко, в упор, смотрел на командира полка горячечными, с нездоровым блеском ореховыми глазами. За эти три дня, с ночи на 20 августа, когда начался прорыв эшелонированной километров на восемнадцать немецко-румынской полосы обороны, и вот до сегодняшнего боя на замыкание кольца окружения на этом восточном берегу Прута Денщикову выпало вздремнуть едва ли часа три. Он уже, как и его больше чем наполовину выбитый батальон, казалось, израсходовал весь запас прочности, отпущенной ему природой, и еле держался на ногах.

Подполковник Брагин, сухопарый, русолицый красавец двадцати пяти лет отроду, повел кустистыми белесыми бровями и, подняв к глазам бинокль, ответил:

— Прекрасно, капитан.

В подчеркнуто вежливом служебном тоне Брагина комбат уловил раздраженно-металлические нотки и внутренне приготовился к разносу, решив, что немедленно, как только проводит незваного гостя, отправится в роту и сам поднимет ее в контратаку, так как надеяться на помощь этого красавчика, по всей видимости, все равно, что…

Словно не желая томить Денщикова ожиданием взбучки, подполковник язвительно продолжал:

— Нет, вы только, капитан, полюбуйтесь на своих… м-м-м… «чудо-богатырей». Куда они… отходят? Можно продвинуться метров на триста, а они окапываются. Кто приказал окапываться?

— Я приказал, товарищ подполковник. Одной роте.

— Почему?

— Огонь зверский. Это сейчас немного ослаб. Атака наша захлебнулась. Потери несем. Два танка горят. Вон они, это наши. Вон, на пригорке, правее сарая — видите? — накапливается ихняя пехота. Для контратаки во фланг батальону.

— И вы дрогнули? Вы что, не можете хотя бы пулеметным взводом прикрыть свой фланг?

— Весь резерв — я и ординарец. Санитары, связисты, повара, повозочные — все в цепи. Вы же знаете, одной роты у меня вовсе нет. Той, которую вчера в заслоне оставил…

— Ну, ну, договаривайте.

— От нее человек десять уцелело, если считать и раненых. В строю — три солдата. Командир роты — выживет ли…

— Это тот, такой безусый лейтенант? Кровь с молоком?

— Так точно, младший лейтенант Вилов… Продвинуться не дают, товарищ подполковник. Видите, как огрызаются. Мы сунулись с танкистами — две машины потеряли. Вон, на взлобке, горят. Там у них противотанковые пушки, две батареи. Лупят почем зря. Пехоты много. Не дают сблизиться до рукопашной. И рвутся на ту сторону. Выскальзывают.

— Вы, капитан, понимаете — хутор этот задрипанный надо захватить?!

— Еще бы! Оттуда ихние переправы как на ладони. Из хутора их можно в упор колошматить из орудий. Да и из пулеметов.

— И они это прекрасно понимают. Майор Дамбаев!

— Слушаю, товарищ подполковник!

— Потрудитесь немедленно перемешать с землей этот хутор. Вон видите? Всеми стволами полка! — Начальник полковой артиллерии, низкорослый бурят, хотел было ответить «Есть!» — и броситься выполнять приказание, но Брагин остановил его: — Я вас подброшу до первой батареи.

— У меня конь, товарищ подполковник.

— Прекрасно, майор.

— Чингис! — Скользящей походкой Дамбаев мигом пересек полянку, нырнул в промоину, где его ждал ординарец, державший под уздцы двух низкорослых чалых монгольцев, вскочил в седло. И, пригнувшись к темным гривам коней, всадники с места взвились в галоп и через минуту скрылись за изгибом дороги, прятавшейся в рощице.