За далекой чертой

Я киваю. Еще как понимаю. Если бы Броуди отверг мою любовь, как папа – бабулину, мое сердце разбилось бы на миллион осколков. Но она не затаила на него злобу. Я точно это знаю, потому что и сама такая же. Нас роднит не только цвет глаз.

Глава 39 Март 1960 года

Гарри

Под лопатой проступила влажная бурая земля. Гарри опустился на корточки, слегка запыхавшись, и оглядел результат своих трудов. Он вскопал почти все грядки. Работенка была не из легких: в земле оказалось много камней, осколков цемента, сорняков, корневых систем. Чета Хобольтов гордилась своим пансионом и садом на Тюрбо-стрит, но с годами старики забросили его, и теперь у них не хватало сил исправить положение. Когда Гарри у них поселился, они, видя усердие юноши, стали восторженно строить планы по возрождению сада, он же сам ничуть не меньше радовался скидке, которую ему посулили за труды.

Да и против работы Гарри ничуть не возражал, честно сказать. На ферме труд в саду служил повинностью, теперь же – лишь поводом отвлечься от книг и побыть на воздухе. Теперь юноша редко оказывался наедине с природой, хотя раньше и подумать не мог, что такое случится. Гнуть спину под полуденным солнцем ему теперь было в радость, как и пачкать ногти в земле, закапывая луковицы в темную мягкую почву, и слушать, как порхают вокруг бабочки и гудят стрекозы.

Гарри отряхнул руки о штаны, расстегнул карман рубашки, достал сложенную фотографию. На снимке были изображены они с Мэри в день спортивного состязания. Кадр был сделан несколько лет назад. Мэри стояла рядом и смотрела на Гарри снизу, а на ее хорошеньком лице играла улыбка. Они были такие юные и еще почти одного роста, хотя Гарри был старше подруги на два года. Худенькие, с узловатыми коленками, одетые в простенькую фэйрбриджскую униформу.

Улыбки и радость на лицах были обманчивы, по ним ни за что нельзя было догадаться, в каких условиях живут эти ребята. Казалось, они не знают забот, тягот и страхов. На деле все было наоборот, но фотография запечатлела ту жизнь, о которой так мечтал Гарри. Приятно было видеть их такими – наивными, невинными, счастливыми, пускай картинка не соответствовала действительности.

Задняя дверь хлопнула, и к Гарри помчалась хозяйская собака, австралийский келпи. Не успел Гарри распрямиться, как она уже облизала ему все лицо. Парень со смехом вытер рукавом влажный след от собачьего поцелуя и погладил келпи по спине.

– Тише, тише, Бесс! С головы до пят обслюнявишь!

Бесс завертелась вокруг него. Ее шубка ржаво-коричневого цвета блестела в лучах полуденного солнца.

Калитка была закрыта, но за ней виднелась оживленная улица, по которой двигался поток представительских автомобилей с округлыми корпусами. Сливочно-желтый «понтиак-чифтейн» с белой островерхой крышей, черный «стандарт-вэнгард», «моррис-майнор» цвета индиго и несколько «холденов» успели проехать мимо, пока Гарри любовался видами молодого, кипящего жизнью города и думал о том, где же сейчас Мэри и что она делает.

Бесс принялась бодать его колени, намекая на прогулку. Парень со смехом почесал ее за ушами.

– Ладно-ладно, пойдем в дом. Глотну водички – и погуляем.

В доме он наполнил стакан водой из-под крана и осушил его в два глотка, потом опять наполнил. Вся рубашка пропиталась по́том. Он спустил шляпу на затылок, чтобы было удобнее пить, и снова опустошил стакан.

Потом они с Бесс пошли гулять по городу, как и каждый полдень. Казалось, собака обладает безграничными запасами энергии. Пожилые супруги уже с ней не справлялись, поэтому бо́льшую часть времени Бесс была предоставлена самой себе и от грусти и скуки прогрызала дыры в стенах и деревянной лестнице. На прогулке Бесс успела даже слегка запыхаться от усталости и очень проголодалась. Дома Гарри покормил ее и пошел в душ, а дальше планировал вернуться к себе в комнату и сесть за книги.

По воскресеньям у Гарри не было ни курьерской работы, ни занятий в университете. В этот день жизнь в Брисбене, казалось, замирала. Все кругом было закрыто, а люди после церкви разбредались по домам отдыхать. Время после церковных служб, на которые Гарри ходил с четой Хобольтов, как нельзя лучше подходило для учебы и работы в саду, потому что супруги почти весь день ходили по гостям или дремали. А другие обитатели пансиона, которые тоже снимали тут жилье, либо отсутствовали, либо спали по своим комнатам, либо слушали пластинки и курили сигары.