За далекой чертой

В конюшне никого не было. Тут стоял запах кожи, сена и навоза. Другие девочки уже оседлали своих скакунов и поехали на дневную тренировку. В здании царила тишина, слышался только щебет пары ласточек, которые то залетали внутрь, то вылетали наружу с конским волосом, щепками и кусочками земли для постройки гнезда. Мэри сжала руку Лотти. Сердце у нее в груди стучало быстро-быстро.

– Убежали-таки! – воскликнула она, тяжело дыша, и положила кочергу на соседний стог.

– Теперь Ингрид нас убьет, – всхлипывая, прошептала Лотти.

Все знали, что немка терпеть не может непослушания. Но куда сильнее она ненавидела, когда из нее делали дуру. А Мэри еще и унизила ее. Такое им точно с рук не сойдет. Бежать и прятаться не было смысла: до конца дня их непременно ждала встреча с Ингрид. С каждым мгновением в Мэри нарастал страх. Не за себя – она точно знала, что выдержит любую выходку Ингрид, – а за Лотти. Одна мысль о том, что воспитательница обидит ее сестренку, была невыносима. Мэри уже давно думала о побеге с фермы вдвоем, и последние события только укрепили ее решимость. Настало время распрощаться с Фэйрбриджем и пуститься в самостоятельное плавание.

– О, какая встреча! Решили со мной повидаться? – В дверном проеме возникла громадная фигура Крю, заслонившая солнце.

Мэри похолодела. Переведя дух, она вскочила и заслонила собой Лотти.

– Ага, у нас для тебя срочные новости.

Крю склонил голову набок. На лицо падала тень от шляпы, так что прочесть его выражение Мэри не могла.

– Какие же?

– Так вот, слушай. На том конце города строят новый мост. Я как узнала об этом, сразу побежала тебя искать, чтобы сказать: иди и сбросься с него скорее! – Мэри замерла, готовая к схватке, хотя противник был вдвое крупнее ее и закрывал собой единственный выход. Все тело девушки источало ярость.

Крю запрокинул голову и расхохотался.

– Какая ты дерзкая с годами стала! А сестричка твоя что скажет?

– Только попробуй к ней подойти, – угрожающе произнесла Мэри и, слегка согнув ноги в коленях, стала обходить сестру, защищая ее от обидчика. Крю все же переступил порог комнаты, приблизился к сестрам и тоже начал неспешно виться вокруг Лотти.

Он кинулся было на девочку, но в последний момент отпрянул и расхохотался.

– Ну, будет тебе, мы же просто веселимся! Так?

Мэри заметила, что под ногами, там, где девушка ее и оставила, лежит кочерга. И когда садовник схватил Лотти за руку и оттащил в сторону, старшая сестра медленно подняла металлический прут. Крю не обратил на нее никакого внимания, сосредоточившись на Лотти, извивающейся у него в руках.

Мэри с криком бросилась на обидчика, вскинув кочергу высоко над головой и что было силы ударила садовника по затылку. Когда металл соприкоснулся с черепом, послышался глухой стук. Крю пошатнулся, схватился за голову, спихнув шляпу на лоб и глаза, и рухнул на спину.

Но Мэри на этом не остановилась. Ее объяли страх и злость, накопленные внутри за много лет издевательств. Крю угрожал Лотти, и потому никак нельзя было его отпускать. Если она его только ранила, мерзавец еще до них доберется, а этого нельзя допустить. Девушка снова подняла кочергу, но тут Лотти вскричала:

– Мэри, стой!

Девушка замешкалась, кочерга зависла в воздухе, но потом Мэри все же бросила прут на пол. Он упал с громким лязгом.

– Пойдем, пожалуйста! – взмолилась Лотти.

– Если он жив, то придет мстить, – возразила Мэри, тяжело дыша. Сердце бешено колотилось в груди.

Лотти молча покачала головой. Из глаз снова хлынули слезы, оставляя на перепачканной коже новые следы рядом со старыми. Глаза у нее покраснели, на лице читались усталость и отчаяние.

Мэри опустилась на корточки рядом с неподвижным телом, прижала кончики пальцев к шее садовника. Так делал полицейский в Ист-Энде в то морозное утро, когда на углу улицы один попрошайка свалился навзничь, и ей запомнился этот жест. Правда, она точно не знала, что надо искать, и второй рукой принялась одновременно щупать собственную шею.

– Кажется, пульса нет.

– Значит, он умер? – спросила Лотти.

– Может быть. Точно не знаю. – Мэри склонилась пониже и стала внимательно разглядывать лицо обидчика в поисках признаков жизни. Глаза у садовника были открыты, а на полу под шляпой стремительно растекалась кровавая лужица. Под затылком у него валялись несколько кирпичей, наскоро выложенных квадратом. Край одного из них еще сильнее вспорол рану, оставленную кочергой. Кто-то из клуба верховой езды, должно быть, побросал тут кирпичи после того, как они послужили приступкой, с помощью которой невысокие наездницы забирались в стремя. Мэри и Лотти, когда были помладше, и сами нередко пользовались таким способом. Падая, Крю ударился головой об один из кирпичей. Ровно тем местом, в которое попала Мэри.

– Надо идти, – сказала девушка, выпрямляясь. Ее замутило.