За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927–1941

Не все истории заканчивались счастливо. Люди приезжали неподготовленными. Вербующие организации давали неверные сведения не только о бытовых, но даже о климатических условиях. Например, немецким рабочим, отъезжавшим на работу в Донбасс — степную зону СССР с тяжелейшими условиями быта и работы в старой каменноугольной промышленности, — была обещана «работа на новых предприятиях в местности, богатой лесами и водой, еды вволю, новые жилища с центральным отоплением и ваннами и т. д.». Даже партийное руководство Донбасса не имело подобных жилищных условий. Вербовка в Германии проходила с большой шумихой. Немецких рабочих удерживали от того, чтобы они привозили необходимые вещи и валюту. В результате целые семьи, некоторые с грудными детьми, поехали в СССР. Преодолев тяжелейшие условия пути, когда вагоны часами стояли без воды и нельзя было купить еды, рабочие прибыли в Донбасс, где узнали об острейшем жилищном кризисе — 2 кв. м на рабочую семью, о плохой воде и отсутствии еды. Единственным продуктом, в котором не было недостатка, оказалась водка. Многие из прибывших заболели дизентерией и тифом. Маленькие дети умерли в пути или вскоре после прибытия[273].

Знаешь, Якоб, — писал немецкий монтер из Сталинграда своему приятелю в Германию, — к чему меня больше всего тянет? К кружке пива и ломтю лимбургского сыра. Эх, вы не цените условий, в которых живете! Лишений, которые мы здесь переживаем, не пожелаешь и врагу. У нас животное живет лучше, чем здесь человек. Чего тут только не делают, в этом «отечестве»! Для многих было бы неплохо посмотреть, как проводится на практике их теория[274].

Почти каждый иностранец, работавший в СССР в 1930‐е годы, покидая страну, давал зарок никогда туда не возвращаться.

ГЛАВА 3. СТРАТЕГИЯ ВЫЖИВАНИЯ И СТИХИЯ РЫНКА

Барахолка, «мертвые души», «прихлебатели», «несуны» и другие

Избирательность и скудность государственного снабжения заставляли людей искать источники самообеспечения. Одним из них являлась барахолка — место обмена и продажи бывших в употреблении вещей[275]. Барахолка составляла обязательную часть всех колхозных рынков. Существовали и специальные «блошиные рынки» и толкучки, разрешенные властями в выходные дни. На барахолках покупали одежду, обувь, домашнюю утварь, мебель. На вещи можно было выменять продукты, а продукты обменять на вещи. Индустриальные рабочие, например, обменивали дешевый пайковый хлеб, который получали в достатке, донецкие рабочие — уголь, который имели в избытке[276]. Голодной зимой — весной 1933 года продажа и обмен личных вещей составляли в бюджете рабочего более 9 % доходов. С улучшением товарного положения в стране продажа личных вещей играла все меньшую роль, а барахолка все более превращалась в место покупки новых вещей у спекулянтов.

В период карточной системы барахолка имела особо важное значение в жизни лишенцев, которые, не получая пайков, должны были покупать продукты втридорога в открытой торговле (Торгсин, государственные коммерческие магазины, крестьянский рынок). Средством выживания для лишенцев, в числе которых находилась и бывшая российская аристократия, становилась распродажа личного имущества. Ценности уходили в Торгсин или к иностранцам, остальное попадало на барахолку. Вот описание знаменитого Смоленского рынка в Москве зимой 1930 года: