За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927–1941

Частный бизнес развивался и под прикрытием партийных и общественных организаций: райкомов, Осоавиахима, товариществ «Долой неграмотность», комитетов Красного Креста и др. Вопреки запретам, при организациях частники открывали столовые, буфеты, кондитерские, пекарни, слесарные мастерские и т. п. По договору они ежемесячно должны были уплачивать определенную сумму организации, под «крышей» которой работали, остальные доходы брали себе. Работу вели на собственном материале и на собственные средства. Организация же обеспечивала частнику легальное прикрытие, предоставляла документы на закупку материалов и продуктов.

Вот лишь некоторые примеры[309]. В Киевской области, в селе Лукашевка, 13 частников на свои средства открыли под вывеской Украинского Красного Креста «комбинат», в состав которого входили пекарня, кондитерская, завод минеральных вод, буфет и парикмахерская. В Черняхове Комиссия красных партизан открыла буфет-столовую на средства гражданина Борятинского (3600 руб.). Сам Борятинский числился заведующим буфетом, закупал продукты на свои деньги на частном рынке и в Торгсине. Те, кто занимался заготовкой продуктов по заданию государственных и общественных организаций (частные закупки были запрещены), покупали часть продуктов на собственные средства и сбывали «на сторону».

Частный капитал действовал и под прикрытием колхозов. В Винницкой области колхоз им. Ворошилова, например, заключил договор с кустарем-одиночкой по фамилии Шрифтелих. По доверенности колхоза он закупал сырье и изготовлял повидло, которое продавал от имени колхоза. В течение 1933 года Шрифтелих продал разным организациям повидла на более чем 71 тыс. руб, колхоз же, а лучше сказать — его администрация получила 8 % комиссионных. После того как факт предпринимательства стал известен финорганам, все участники этого бизнеса были наказаны в судебном порядке.

Частный предприниматель скрывался и под личиной колхозника, торгующего на рынке якобы своей продукцией. Проверки показывали, что под видом колхозников часто работали перекупщики, которые скупали товар у крестьян на подъездах к городу либо привозили для продажи на рынке купленное в других регионах. По сообщениям из Наркомфина, например, на рынки Харьковской области осенью 1934 года поступило большое количество фруктов и орехов из Закавказья. Продавцы предъявляли справки уполномоченных колхозов, посланных продать колхозную продукцию. В частности, граждане Басаевы, Дмитрий и Артем, привезли в Харьков 50 ящиков яблок на 7 тыс. руб. Они имели документы от колхоза «Революция» (Южная Осетия). Их частые приезды, однако, вызвали подозрение финнадзора. В результате инспекторской поездки в Осетию было установлено, что справки на реализацию являлись фиктивными и были выданы за взятку председателем колхоза Хабуловым. В колхозе «Революция» не росло ни одного фруктового дерева. Предприимчивые продавцы закупали фрукты и орехи в соседних районах. Другой пример. Некто Алиев-Абас продавал в Харькове сушеные фрукты по фиктивным документам колхоза «Имени 26 бакинских комиссаров». За два месяца он наторговал на 28 тыс. руб. Во время обыска у него также нашли мешок серебряных монет. Еще пример. Председатель и другие члены инвалидной артели в Ставрополе покупали в местном колхозе подсолнечное масло по 6 руб. за литр, а продавали в Харькове на рынке по 18 руб.

Частное предпринимательство подпольно развивалось и в кустарно-промысловой деятельности. В первой половине 1930‐х годов бóльшая часть кустарей была кооперирована. Они покупали сырье у государства и должны были сбывать произведенную продукцию через кооперативы по установленным государством ценам. Однако в реальной жизни кустари предпочитали торговать на рынке по рыночным ценам. Патент почти всегда служил прикрытием нелегальной деятельности, приносившей немалые доходы. Так, в докладной записке КПК в октябре 1935 года говорилось, что из 8 тыс. кустарей, зарегистрированных в Москве, только 4–5 % продавали продукцию через кооперативы[310]. Остальные, либо сами, либо через мелких оптовиков, сбывали произведенный товар на черном рынке по «высоким спекулятивным ценам». Вопреки запретам применялся наем рабочих для расширения производства. Сырье доставали нелегально на государственных фабриках и заводах через работавших там «несунов». Доходы утаивали от фининспекции. Кустарь получал десятки тысяч рублей чистой прибыли в год. Деньги по тем временам немалые. Годовая зарплата главного конструктора на станкостроительном заводе, например, составляла немногим более 19 тыс. руб. В той же докладной записке приведены примеры предпринимательства кустарей. Машинист Люберецкого завода Янбаев имел патент на производство юбок. Продавая их не через кооператив, а на рынке, он зарабатывал более 20 тыс. руб. в год. Для сравнения: его зарплата машиниста составляла 300 руб. в месяц. Некоему Конкину кустарное производство и торговля одеждой приносили доход в 11 тыс. руб. в год. При этом его легальный заработок (пенсия + зарплата сторожа) составлял всего лишь 160 руб. в месяц.