За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927–1941

Советские люди могли покупать товары в Торгсине при условии сдачи валюты и изделий из драгоценных металлов и камней: ювелирных украшений, утвари, царских монет. В обмен на ценности «сдатчики» получали деньги Торгсина — товарные ордера и разовые талоны, а позже именные книжки. Другим каналом проникновения в Торгсин и средством выжить были валютные переводы от родственников и друзей из‐за границы. Однако, если валютный перевод, как того требовали правила, поступал в Госбанк (с пометкой для Торгсина), советский получатель попадал в невыгодные условия. При категорическом требовании он в лучшем случае мог получить в наличной, так называемой «эффективной» валюте только 25 % переведенной суммы. Остальное — в рублях по принудительному официальному курсу[314]. В стране существовал черный рынок, где можно было выгодно продать или обменять валюту. Поэтому люди старались получить валюту из‐за границы, минуя легальные государственные каналы. Валюту слали в письмах и посылках, передавали с оказией. В европейских странах, где было много русских эмигрантов, действовали фирмы, которые контрабандно доставляли валюту в СССР.

Помимо розничной торговли, Торгсин занимался посылочными операциями. Это была еще одна возможность для людей, особенно живших в глубинке, получить продукты. Родственники или друзья за границей выбирали один из вариантов стандартной посылки Торгсина, переводили валюту на его счет, и в течение двух дней после получения перевода Торгсин должен был отправить посылку по указанному адресу. Советские граждане могли и сами выбрать продукты по прейскуранту Торгсина и получить их по почте, после того как в адрес Торгсина был сделан валютный перевод. Можно было получить продукты из‐за границы и от иностранных фирм — Торгсин продавал фирмам лицензии, дающие право отправлять посылки в СССР. Однако, стремясь к посылочной монополии, Торгсин постепенно свертывал лицензионную деятельность.

После того как Торгсин открыл двери для советского покупателя, его торговая сеть и продажи стали молниеносно расти. Уже не маленькая контора с десятком магазинов, а полторы тысячи магазинов по всей стране и широкое представительство за рубежом — таким стал Торгсин в период расцвета. Бурное развитие Торгсина нельзя объяснить только желанием правительства изъять валютные накопления населения и обратить их в технологии и станки для индустриальных первенцев пятилетки. Сталинское руководство хотело получить золото, но во власти людей было не отдавать его. Голод гнал людей в Торгсин. Чтобы выжить, они были готовы отдать все, что имели. И за рубежом молва о Торгсине ширилась не только благодаря рекламе его представителей, но и вследствие потока писем, идущих из голодной страны. «Шлите доллары на Торгсин», — молили люди о помощи.

Правительство использовало голод, чтобы изъять сбережения граждан. Услуги ОГПУ для этого уже не требовались[315]. Люди сами понесли ценности в Торгсин, порой как бы подсказывая правительству, что еще можно обратить в импортные станки и турбины. В материалах Торгсина описан, например, такой случай: «На днях в московский магазин были принесены две картины фламандской и голландской школы, за которые собственник желал получить 50 руб. За границей же они могли быть проданы за тысячу марок»[316]. Случай этот произошел в апреле 1933 года, когда у Торгсина еще не было права приобретать антиквариат у частных лиц. Однако уже летом того же года Торгсин это право получил.

Доходы Торгсина возрастали по мере ухудшения продовольственной ситуации в стране (см. приложение, таблица 10). «Звездный час» пришелся на страшный 1933 год. Если в 1932 году Торгсин продал товаров на сумму 51,4 млн руб., то в 1933‐м — в два раза больше — на 106,5 млн. С января по май, когда голод достиг апогея, поступление валютных ценностей в Торгсин удвоилось.

Что же покупали? Более 80 % товаров, проданных Торгсином в 1933 году, составляли продукты, из них более 60 % приходилось на хлеб. Хотя доля наличной валюты и валютных переводов в платежах в Торгсине в абсолютном выражении росла, но относительно роста поступлений бытовых ценностей граждан (ювелирные изделия, утварь, царские монеты и пр.) она стремительно уменьшалась[317]. Таким был трагический триумф Торгсина: голодные люди меняли семейные ценности и реликвии на хлеб. В период голода резко возросла и сдача серебра.