За гранью безумия

– Хорошо, – сделав паузу для вида, ответил Данила. В душе он ликовал. Бродить по подвалу в компании дяди Васи ему совершенно не улыбалось: ненужные вопросы, а то и сплетни потом были абсолютно не к месту. Даже многочисленные темы на форумах не убедили его в том, что рыжие муравьи – совершенно обычное дело, на которое окружающим глубоко наплевать. Ему все еще казалось постыдным, что взрослый парень не может справиться с такой мелочью. Более того – что взрослый парень вообще допустил появление у себя муравьев!

Фонарик был хорошим, мощным, батарейки, судя по всему, свежими – луч бил на несколько метров, и Данила не испытывал ни капли страха или клаустрофобии. Да, он несколько жалел о своем поспешном решении спуститься в подвал, но больше потому, что и понятия не имел, как выглядят эти муравьиные гнезда и как их искать. Надо было подготовиться, что ли… погуглить картинки или задать вопрос на форуме. Так он может до морковкиного заговенья шарахаться по этой жиже в поисках незнамо чего.

Под ногами влажно чавкало. Может быть, с точки зрения дяди Васи этот подвал и являлся образцовым, но для Данилы это были какие-то загаженные, заплесневелые катакомбы. На ржавых трубах скопились вода и слизь – кое-где, кажется, даже зеленел мох. Цвет облупившейся краски на стенах было не разобрать, то тут, то там луч фонарика выхватывал обломки кирпичей, какие-то тряпки, куски пленки, раз Данила даже наткнулся на старательно составленную шеренгу пивных бутылок. Да, вероятно, здесь и не было муравьиного гнезда, но только потому, что у муравьев тоже может быть предел брезгливости.

Чем дальше продвигался Данила, тем труднее становилось дышать. Дворник не обманул – продухи были заколочены на славу, кое-где даже запенены. Воздух был затхлым и тяжелым, воняло мокрым деревом, гнилыми тряпками, землей и… кислыми щами?

Фонарик в руке Данилы дрогнул. Запах шел волнами, нарастая, становясь все сочнее и объемистее. Словно что-то, источающее его, двигалось навстречу Даниле.

– Обратная тяга, – зачем-то вслух сказал Данила. – Сквозняк.

И осекся.

Вместе с запахом на него надвигались и звуки. Что-то пыхтело, скрежетало и побулькивало. Словно трахалось на ходу.

Данила замер. Рука начала дрожать. Пятно света хаотично заметалось.

Он хотел – безумно хотел – развернуться и побежать к выходу, но так же безумно, до тошноты и ватных ног боялся повернуться спиной к тому, что приближалось.

Что-то мелькнуло вдалеке, за кирпичным выступом. Данила направил туда луч фонарика, прищуриваясь. В глубине души он надеялся, что это была всего лишь игра света, тени и потоков воздуха, обман зрения и обоняния, а на деле был согласен даже на местного бомжа. Лишь бы это было что-то нормальное.

Что-то снова мелькнуло там же – обходя пятно света по кромке, оставаясь в тени. Данила протянул руку к мокрой стене и нащупал выступающий обломок кирпича. Затем, чувствуя, как обдирает в кровь пальцы, начал раскачивать его, выламывая из полуразрушенного раствора.

Кирпич хрустнул и упал ему в ладонь в тот самый момент, когда «что-то» обнаружило себя в третий раз. Теперь уже не скрываясь от света.

Оно метнулось к Даниле – на Данилу – темным сгустком, ожившей тенью, удушливым смрадом, прелым воздухом, липким жаром. Осело на губах, закопошилось в глазах, втянулось в нос – и его вывернуло полупереваренным завтраком и едкой желчью. И пока Данилу рвало, что-то пыталось забраться в него, проникнуть в открытый рот, через блевоту и судорожно сокращающееся горло. Данила замотал головой и потерял равновесие. Ноги заскользили, разъехались в вонючей жиже, и он упал на колени, а потом и навзничь, больно ударившись подбородком и прикусив язык. Фонарик вылетел из рук и укатился в угол, мигнул и потух.

И только когда темнота упала на Данилу бетонной плитой, придавила и выбила из него дух, только тогда, хрипло застонав, он заставил себя повернуться к ней спиной и поползти в сторону выхода.

* * *

Дядя Вася все так же сидел на качелях, дочитывая последние страницы. Вид мокрого, грязного, запыхавшегося Данилы заставил его неодобрительно поцокать языком.

– Я же говорил, что там мокро, – зачем-то добавил он.

– Там… что… то… е… сть, – Данила еле шевелил языком. – Ка… кой… то…

– Это вряд ли, – равнодушно пожал плечами дядя Вася. – Вы же сами видели воду. Кто там будет жить? Даже мальчишки туда не лазят – противно. Почудилось. Ну или, – он хихикнул, – свое отражение в луже увидели. А?

Данила не стал спорить. Пообещав вечером бросить в почтовый ящик тысячу за угробленный фонарик, он поплелся домой, физически ощущая, как на него, замызганного и дурно пахнущего, косятся сидящие на детской площадке мамаши.

Рыжая старуха снова торчала на лавочке. Рядом с ней на самом уголке прикорнул жирный мужик из автобуса и – или то был всего лишь сон? – магазина. Данила прошел мимо, делая вид, что их не заметил.