За гранью грань

Геральт разложил на столе газету и рассказал, как и что там называется. Потом расшифровал пару заголовков – заклинание уже не действовало, читать чужим разумом больше не могла, – и заверил – местный язык выучить несложно.

– А мы сейчас на каком разговариваем? – глупо брякнула я, уткнувшись носом в картинку – зарисовку танцующих мужчин и женщин.

– На человеческом, – со вздохом «Вот уж неуч!» пояснил Геральт. – На каком еще-то, если ты из Мира воды? Навсейский – он для навсеев, но не переживай, Элиза быстро обучит. Магией – так быстрее и надежнее. Я и сам мог бы, но пусть уж она как Знающая, а то обидится. По той же причине не стану подновлять заклинание, да и голова потом жутко болит, – признался он.

Значит, мне предстоит надолго осесть в этом мире. Хотя о чем это я, другой родины для меня отныне нет. Если только не найду межмирный портал и не уйду в неизвестность. Наверное, так и следовало бы поступить, но тут более-менее комфортно, к Геральту я уже привыкла, изучила повадки, характер. А кто поручится, что неизвестный мир лучше Веоса? Кстати, неплохо бы узнать о соседних государствах, населяют ли их тоже навсеи или есть другие народы? Нужно как-то устраивать жизнь, зарабатывать на кусок хлеба. Мэтр Дорн неплохо выучил, раз дважды вытащила из лап смерти Геральта, повитухой точно возьмут. Только бы стать свободной! Бросила косой взгляд на навсея. Не солгал ли, действительно ли я гостья или все же игрушка?

Снова взялась за вилку, подковырнула блинчик и задала самый глупый вопрос на свете:

– Вы говорите правду, милорд?

Ну кто же ответит «нет»?

Геральт отставил в сторону чашку кофе и обратил на меня задумчивый взгляд зеленых глаз. Они еще в первый раз произвели странное, гипнотическое действие, вот и теперь любовалась переливами цвета, мелкими темными точечками, переходившими в болотный ободок, пушистыми ресницами, смоляными бровями, линией подбородка, выдававшей человека смелого, решительного, но не упрямого. Покраснев, отвела взгляд. Хватит с меня Филиппа! Как же эти навсеи красивы, как влекут к себе, когда прячут истинную сущность! Вроде ланги и статные, и высокие, и светловолосые – мечта каждой девушки, а никем никогда не любовалась.

– Уточни, – наконец, видимо, устав ждать пояснений, попросил Геральт и, не удержавшись от самоуверенной улыбки, поинтересовался: – Нравлюсь?

Потупившись, ответила отрицательно.

– Это нечто дурное, Дария? – изумленно выгнул бровь навсей.

Блинчики на тарелке в который раз пылали жаром, а кофе в чашке источал соблазнительный аромат. Не удержавшись, сделала глоток и проглотила кусочек.

– Да, – чуть помедлив, решила не молчать. – Вы женаты.

– Значит, нравлюсь? – не успокаивался Геральт, окончательно забросив чтение.

Я же не знала, куда деть глаза от смущения и корила себя за двусмысленный ответ. Ну почему не сказала, что навсей мне безразличен, почему заговорила о его семейном статусе? Теперь вовек не отмоюсь. В конце концов, не выдержав, встала, да так неловко, что опрокинула стул. Тот со стуком упал на пол, залив краской лицо. Для полного позора оставалось только зацепиться халатом за край стола и упасть.

– Успокойся, Дария, – примиряюще поднял руки Геральт. – Я говорил не о физическом влечении. Все существа нравятся или не нравятся, вот и хотел узнать, к какой категории отношусь.

– К первой, – поспешно выпалила я.

– Вот и славно, – потер ладоши навсей, – успокойся и доедай. И откровенность за откровенность: я не обманываю, а недоговариваю. Наверняка гадаешь, отпустит ли, действительно ли свободна. Свободна: наиви наложницами не бывают. Может, ты вообще последняя светлая в мироздании.

– Но я враг, – напомнила всем известную истину. – Темное и светлое полярно.

– Милая, – Геральт откинулся на спинку стула, одарив взглядом «взрослого дяди», – неужели можно уничтожить единственный экземпляр? Да я никогда наиви не видел, ты для меня – как древний манускрипт, ценный и неповторимый. А все эти старые разногласия… Наши враги – ланги, а наиви мешали планам своими принципами. Заметь, не пытались уничтожить, не изводили, а просто путались под ногами. Видишь, насколько я откровенен? – подмигнул навсей и неожиданно встал.

Изумленно воззрела на него, а потом и вовсе невежливо открыла рот, когда Геральт поднял стул и выжидающе встал подле. Пришлось сесть, следом навсей снова занял свое место.

После завтрака отправилась одеваться. Геральт дал на сборы целых два часа. На замечание, что управлюсь гораздо быстрее, навсей скептически скривил губы: «Ну-ну!» Вскоре я осознала его правоту.