За гранью тьмы

Я остался один. Мало того, что в другом мире, запертый в башне без возможности идти куда-то, кроме как вниз — а я сомневался, что глубоко под землёй может быть выход — так ещё и один. Единственный человек во всём этом мире исчез и, скорее всего, умер. А всё потому, что мне, барану, не хватило мозгов не отходить от неё ни на шаг после того, как она один раз уже вошла в транс. Ведь я был рядом, в паре метров от неё — и всё равно не смог помешать.

Сев на ступеньку, я схватился грязными руками за волосы и застонал. Что теперь делать? И какие, собственно, были варианты? Их всего два. Первый — снова попытаться забраться в дыру, из которой мы выпали, но это не получилось у меня при первой попытке и навряд ли получилось бы теперь. К тому же, как я могу уйти, так и не узнав, что стало с Кристиной? Второй вариант очевиден — спуститься вниз по лестнице и найти свою спутницу, живую или мёртвую. На самом деле я и не рассматривал другие варианты всерьёз.

Пока я сидел и раздумывал, в мой разум снова стал пробиваться назойливый гул. Тот самый гул, который один раз уже завладел моим разумом и заставил рыть подкоп вместе с Кристиной.

И вот это меня уже разозлило. Не напугало, а разозлило.

Во всём происходящем было очень мало надежды на хороший исход. Я мог отрицать это, мог бежать от этих мыслей, но факт от этого никуда бы не делся. Но если мне и суждено встретить конец своей жизни здесь, то это точно не должно случиться в трансе, в неспособности осознать, что вообще происходит. Если бы я наверняка знал, что умру здесь, то умереть в бессознательном состоянии, возможно, было бы проще, но у меня ещё сохранялась воля к жизни. Возможно, у меня ещё был хоть какой-то шанс, и упускать его я не собирался. Мне нужно было ещё спуститься вниз и убедиться, что Кристина не выжила. Обратное, конечно, маловероятно, но чем чёрт не шутит в этом грёбаном месте?

И я не хотел, чтобы это — возможно, последнее — дело мне помешал сделать какой-то там гипнотизирующий гул, чем бы он там ни был.

Раздражение и злость не дали мне сидеть. Я встал, оглянулся ещё раз на рваный клочок неба наверху и стал спускаться. Как можно быстрее, чтобы нерешительность, которая могла ко мне вернуться, не заставила меня остановиться.

К чёрту всё, думал я. Надо спуститься и узнать, что же там внизу. И убедиться, что Кристине не нужна моя помощь.

Некоторые ступени отсутствовали, другие торчали обломками из стены. Совру, если скажу, что не страшно было перепрыгивать через провалы — всегда оставалась вероятность, что края обвалившейся лестницы рухнут под моим весом. К счастью, этого так и не произошло. Я продолжал идти, время от времени поглядывая вниз. Через какое-то время я заметил внизу новое свечение — слабое, едва заметное на фоне света мха. По мере моего приближения оно усиливалось, иногда пульсируя. Мысли о том, почему свет пульсирует, я в свою голову старался не допускать.

Прошло немало времени, прежде чем я достиг дна. И хотя ещё сверху я видел движение, останавливался и всматривался в него, даже на последней ступеньке я не смог определить, что передо мной.

Лестница упиралась во что-то живое, извивающееся, блестящее, влажное. Массив биомассы, заполнивший своей аморфной тушей всё дно этого колодца. Последняя видимая ступень была отчасти поглощена этой плотью, и меня посетила мысль, что я не знаю, как далеко осталось до настоящего дна — может, до него метр, а может, и все пятьдесят. Отдельные щупальца — даже не щупальца, а какие-то ложноножки, как у амёбы — шарили по стенам, несмело тянулись вверх.

Подходить близко к этой массе я не решался, но и отвернуться не мог. Лишь здесь, приблизившись к ней максимально близко, я понял, что давно уже слышу в голове знакомый с недавних пор гул. Слышу и не осознаю его. Видимо, гул испускало нечто, шевелящееся внизу. Я вновь погружался в некое подобие транса, но на этот раз хорошо слышал и понимал большую часть того, что происходит. Полностью завладеть моим разумом эта штука не могла. Но она пыталась. Я отчётливо понимал её желание — чтобы я шагнул вперёд, ей навстречу. Сперва я его подавлял благодаря своему страху. Притуплённому от воздействия этого нечто, но всё же страху.

Но и отступить я не мог.

Момент, когда я контролировал своё тело, был упущен. Стоя на ступеньке и пытаясь заставить свои ноги слушаться, я осматривался, вспомнив, что спустился за Кристиной. Но её нигде не было. Видимо, упав сюда, она канула в эту чёртову биомассу. А теперь настал мой черёд.

Найдя в себе силы, я всё же сделал шаг назад. И почти перенёс опору на эту ногу, когда она вдруг подкосилась. Сперва я удивился. Потом пришёл в ужас, увидев, что падаю не на лестницу, а с лестницы, прямо в эту колышущуюся живую массу. Инстинктивно вдохнул поглубже, попытался выставить вперёд руки — не получилось, руки не слушались. А приближающаяся маслянистая поверхность вдруг углубилась, превратилась в яму, которая заботливо подхватила меня и накрыла огромной ложноножкой.

Я бы закричал, но к этому моменту я уже не владел своим голосом.