За гранью тьмы

Всё моё тело было покрыто влажными шевелящимися сосочками, из которых вылезали тонкие ворсинки. Часть ворсинок заползла мне в нос, часть находилась во рту. Не знаю, почему меня не рвало, по-видимому, рвотный рефлекс эта дрянь подавляла. Получив контроль над чувствами и телом, я в первую очередь сомкнул челюсти, откусывая часть трепыхающейся плоти. Существо содрогнулась от боли, и утратило влияние на меня. Боль ушла, а моё сознание вновь растворилось в коллективном разуме пришельцев. Быстро, не давая опомниться своему могущественному врагу, я нащупал уже знакомый путь до сознания Виктора и взял того под контроль. Он всё ещё стоял рядом, не помня, как здесь оказался, и не понимая, как реагировать. Зато я понимал.

В руке Виктор всё ещё сжимал жёлтую пластиковую зажигалку. Наклонившись, я щёлкнул кнопкой над лужицей бензина, стекавшего с пришельца. Бензин вспыхнул, и в этот момент Разум вновь отрезал меня от Виктора, пропуская через моё тело потоки боли.

Но в этот раз боль длилась недолго. Мгновение — и загорелся бок существа, облитый бензином. Боль разорвала связь существа с Разумом, и тот потерял контроль надо мной. Я снова вернулся в своё тело, понимая, что плоть пришельца уже не так тесно сжимает меня. Напротив, меня словно не хотели касаться. Сфинктер раскрылся, и в отблесках пламени я увидел, что сосочки втянулись в слизистую, которая выстилала полость. Не медля больше, я пополз к раскрытому сфинктеру. Возможно, будь у меня под ногами твёрдая опора, я бы вылез быстрее, но здесь ноги и руки проваливались в мягкую плоть. Наконец, добравшись до выхода, я просунул руки в отверстие, схватился за края мышечного кольца и подтянул тело, вываливаясь наружу.

Из-за той встряски, которую пережил мой многострадальный мозг, я не сразу заметил, что мои руки обожжены. Но я ещё легко отделался — Виктор, вновь придя в себя, догадался, что произошло, и пытался потушить огонь. У него не было ни воды, ни песка, ни ткани, от его одежды мало что осталось, поэтому он пытался сбить огонь своими руками. С каждой секундой он получал всё больше и больше ожогов.

Я тоже не стал мешкать. Если Виктор останется жив, он либо запихнёт меня обратно в пришельца, и на этот раз у меня не будет никаких шансов, либо убьёт меня на месте. Вскочив, я схватил канистру, и плеснул бензином на Виктора.

Огонь быстро охватил его тело. До сих пор он только пыхтел, словно не замечая своей боли, а теперь закричал. Его крик на секунду затормозил меня. Но потом, увидев, как мой противник, охваченный пламенем, поворачивается ко мне, я испытал такой прилив ужаса, что, уже не понимая, что делаю, снова плеснул на него бензином. Он пошёл ко мне, вытянув руки, а я отступал, пятился с канистрой в руках.

Мы прошли немного. Через несколько шагов Виктор упал и больше не шевелился. Мне повезло, что я быстро пятился. Если бы он успел схватить меня, то, возможно, мы оба лежали бы, объятые огнём.

Какое-то время я боялся пошевелиться. Казалось, что Виктор вот-вот поднимется…, но шли минуты, а этого не происходило. Места в тоннеле было немного, но достаточно, чтобы обойти догорающее тело. Я приблизился к пришельцу, чей бок уже только дымился. Теперь он не заслонял собой весь проход, отодвинувшись в глубь пещеры. Я подобрал оброненный Виктором фонарик и не без любопытства осмотрел создание.

Теперь, когда я шагнул в ранее загороженную телом пещеру, было видно, что существо почти круглое, высотой с двухэтажный дом. Его серо-розовая шкура в некоторых местах собиралась складками, а из тела выходили десятки отростков, напоминавших корни. Эти отростки уходили во все стороны, исчезая в других тоннелях. Несколько уходили вертикально вверх и растворялись в темноте, которую свет фонарика рассеять не мог. Полноценных ног у существа не было, только нечто, напоминавшее ножку улитки. На ней оно медленно отползло до противоположной стены круглой пещеры и замерло там.

Как я помнил, глаз у этих существ не было, но оно как-то ощущало моё присутствие, положение в пространстве. И оно боялось меня, ведь у меня в руках была канистра. Всё, что могло сделать это огромное, но беззащитное существо — отодвинуться от меня подальше, понимая, что меня это не остановит. Бежать ему было некуда, и защитить его никто не мог.

Глядя на него, мне уже не хотелось разводить огонь. С одной стороны, мне было его попросту жалко. С другой, теперь уже невозможно было отрицать тот факт, что Разум был единственной силой, способной встать между Землёй и Пожирателем.

Я стоял и смотрел на пришельца, ещё недавно сделавшего меня своим пленником, и не знал, как поступить. Уйти, оставив его за спиной? Убить, и этим хоть отчасти, но поспособствовать победе эмиссара?