За каждый метр

Прямо перед Тихим в семидесяти метрах медленно вырастает бугорок из жухлой травы. Слишком медленно для травы, болтаемой ветром, но слишком быстро для неподвижной кочки. Не отрывая глаз от каски снайпера, Тихий шарит рукой рядом с собой и отыскивает автомат, стоящий у стенки окопа. Кочка прекращает расти. Так же на ощупь Шамиль снимает автомат с предохранителя, переводит флажок на одиночный огонь и наводит на цель. Наводит, не прикрывая левый глаз. С такого расстояния Тихий не промахнется. Сухо щелкает одиночный выстрел – кочка падает, исчезает.

– Телекабель! – зовет Тихий снайпера.

«Вот бы кого показать Прозе», – думает Тихий, не отводя глаз от места, где исчезла каска снайпера.

Сейчас его зоркости не хватает различить силуэт человека на земле. Телекабель – из ВКС, попал на фронт в сентябре 2022-го с партией контрактников. Многое повидал.

Снайпер прибегает чуть ли не на четвереньках, едва не цепляясь винтовкой за стенки окопа.

– Гляди! – Тихий наводит автомат туда, где упал вражеский снайпер, и отодвигается так, чтобы Телекабель перехватил автомат, не меняя его направления, и прицелился туда, куда указал Шамиль.

– Уронил я его?

– Он там не один! – Телекабель, не отводя взгляда от новой цели, возвращает автомат Тихому и берет СВД.

Шамиль присматривается. Точно! Второй силуэт медленно движется перед линией опорника. Снайпер тоже укутан в «лешего», его винтовка не видна. Ползет к напарнику.

Телекабель стреляет, второй снайпер замирает, растянувшись на земле. Довольно хмыкнув, Телекабель уходит, а Тихий некоторое время сидит, всматривается, не притворяется ли хитрый враг убитым. Нет! Не притворяется!

«Через два дня завоняют, – думает Тихий, – а расстояние всего семьдесят метров, кушать мешать будут. А ползли они куда? С левого фланга из полосы первого батальона, по разведчикам шли работать. Выходит, помог я пацанам!»

Рядом с позицией Тихого одна за другой падают четырнадцать украинских мин. Шамиль лежит на дне окопа, уткнувшись лицом в землю, и прикидывает стоимость мин: «Ах, какие же мы дорогие!»

15.45

К началу третьей атаки «немцев» шахтеры разведвзвода Бекаса успели выкопать по запасной позиции для каждого, не полный профиль, конечно, но для стрельбы лежа сойдет. В этот раз хохлы отказываются от атаки в лоб и пытаются зайти по левому отрогу «подковы». Лис с пулеметом остается на правом фланге, остальные смещаются на левый. В окопах Кащея вдвоем тесновато. Интересно, «бабы-яги» у «немцев» кончились? Может, и правда, кончились?

Атака захлебывается на середине отрога, но хохлы словно прочли мысли Бекаса и начинают обстреливать гребень дюны из подствольников. Бекас отвечает им из ЛПО. Хохлы отступают, начинается артобстрел более тщательный, чем предыдущие. Стреляют из всех калибров. И как только они огонь корректируют в такой мешанине разрывов? Сердце Бекаса ноет от неприятного предчувствия. Он хватает рацию:

– Аляска, я – Бекас, прием!

– Бекас, я – Аляска, да!

– Аляска, я – Бекас, помогите контрбатарейным огнем. Прием.

– Бекас, я – Аляска, да!

Артиллерия работает в обе стороны, забившись в нору в окопе, мерзнущий Бекас тщательно прислушивается. Минометы, «Грады», советские 152-миллиметровые гаубицы, последним прекращает огонь зловредный танк. Бекас не верит, что наша контрбатарейная борьба справилась, отпугнули – и ладно. Но американские гаубицы М—777 продолжают хаотично долбить пригорок: то серия из одиночных снарядов, то три залпом, то шесть залпом.

Четвертая атака начинается внезапно, теперь по правому отрогу. ВОГи кончились. Пулемет Лиса молчит.

– Сайгон, прикрой, Кащей, за мной!

Он ждет Кащея и вдвоем с пулеметчиком успевает преодолеть метров тридцать к окопу Лиса, прежде чем их прижимают огнем к земле. Ракета вопит что-то нечленораздельное, в полный рост он мечется среди пеньков и стреляет из автомата от пояса. Спятил, что ли? Но нет. Лис – «трехсотый» тяжелый, он сидит, уткнувшись спиной в стенку окопа. Его неуверенные движения, вялые попытки наложить на себя жгут говорят о том, что время Лиса уходит. И Ракета отвлекает огонь на себя, чтобы это время товарищу дать.

Бекас прыгает в окоп к Лису, Кащей уходит с пулеметом к Ракете. Они залегают и ведут сосредоточенный огонь. Сухо щелкает СВД Сайгона. Снайпер ведет огонь с противоположного отрога дюны. От леса почти ничего не осталось, стволы больше не мешают Сайгону целиться. У Лиса многочисленные осколочные ранения конечностей. Разбираться в глубине ран некогда, Бекас накладывает два жгута на бедра, запоминает время, записать его нечем. «Когда же световой день окончится? Станет ли легче?» Он колет пулеметчику промедол. Небрежно и быстро бинтует одну ногу, потом другую. Бинты тут же багровеют от крови. На предплечьях Лиса кровотечение слабее, бинтовать их нечем. Бекас хватает автомат и открывает огонь по атакующим хохлам. Уже понятно, что атака захлебнулась, но украинцы все равно пытаются приблизиться ползком и перебежками, прежде чем их настигает огонь десантников.

– Командир! Бопасы все! – кричит Ракета.