За каждый метр

Десантник лежит на носилках, обе его ноги бурые от крови от бедер и ниже. Медик Мага осматривает турникеты, смотрит на часы. Проза узнает раненого. Это Заноза из роты Раизова. Рядом черный щенок, одна задняя лапа маленькой собачки перевязана, вторая густо залита зеленкой. Хромая на обе лапы, неуклюже дергаясь, щенок подбирается к раненому и, распознав в нем родственную душу, лижет ему затылок. Обколотый промедолом Заноза не узнает Прозу, ему щекотно, он хихикает.

Пулеметчик Иван лежит на носилках в двух метрах от Занозы. Иван без сознания. Проза скользит взглядом по животу пулеметчика, по самую грудь перемотанному бинтами, чувствует тошноту. О Боже! Забинтованных рук Ивана Проза уже не видит – отворачивается.

На одном из крючков вешалки для одежды висят приготовленные заранее турникеты – жгуты, с другого крюка свисает гирлянда шприцев. Рядом – пустые носилки, бурые от крови и грязи.

Начмед Алексей бинтует голову еще одному раненому, крупный осколок поразил десантника в лоб, начмед занимается им лично, оставляет только один глаз. Раненый без сознания.

Прозе профиль и аккуратная борода раненого кажется знакомыми. Неужели?

Начмед замечает Прозу и комментирует:

– ЧМТ с поражением лобных долей. Глаз вытек.

Он бережно укладывает голову раненого на свернутую куртку.

– Выживет? – давится вопросом Проза.

Алексей неопределенно дергает глазом так, что дергается и плечо.

– Сделаем все возможное. – Начмед делает глубокий выдох, чтобы успокоиться. – Это – Гимнаст – лейтенант, командир взвода.

– А?.. – Проза большим пальцем через плечо показывает на пулеметчика Ивана у себя за спиной.

– Точно выживет! – обещает Алексей.

Он уже встал и шагает к столику, где раскрыты ящики с медикаментами, бинтами, жгутами, шприцами, лекарствами. Ящики всех видов и цветов: черные пластмассовые без крышки, белые из неструганого дерева, зеленые оружейные – все используется для хранения медикаментов и медицинских материалов.

«Это же связист Женя! – Проза узнает в Гимнасте знакомого по Херсону десантника. – Мне писала его жена, когда Женя получил лейтенантские погоны. Командир роты».

Во рту Прозы горько.

Подъезжает машина, все медики оборачиваются на звук: вдруг это прибыл транспорт для эвакуации? Нет. Это «буханка». УАЗ сдает задом, дверь пассажирского сидения открывается, оттуда выпрыгивает низенький боец. Это Лео, Проза узнает его по крючковатому носу. Лео дергает ручку дверцы салона, тянет на себя раненого, полулежащего на кресле второго ряда. Колено того перевязано. Раненый на полторы головы выше Лео, тот приседает, чтобы взвалить товарища себе на плечо. Глаза раненого остекленевшие, голова норовит откинуться назад.

– Его туда! – Медик Мага указывает на поляну с черными пакетами.

На лице Лео застывает недоумение, он едва не роняет раненого с плеча и удерживает, чтобы тот не упал.

Прозу посещает острое чувство, что он эту сцену уже видел в кино, дежавю. И знает, что сейчас произойдет, с точностью до жеста.

– У него же колено! Всего лишь колено, – бормочет Лео.

Он замечает нелепо откинутую голову раненого и подхватывает его под затылок, чтобы заглянуть в глаза:

– Андрюха, ты чего?

Пока тело медленно валится в траву, Лео с удивлением рассматривает свои окровавленные пальцы. И Проза тоже видит кровь на пальцах Лео и окровавленные русые волосы, выбивающиеся из-под каски на шею умершего.

Снайпер Андрей, вспоминает Проза, «ПНВ на СВД», с ним мы говорили про воспитание мальчишек и про книги Пикуля. И Прозу осеняет. «На Западном фронте без перемен», американский фильм 1979 года по роману Ремарка, сцена, где Кат умирает на руках Пауля.

Проза отворачивается и кусает кулак.

21.55

Пятую атаку опять по левому отрогу «укропы» начинают в темноте. Тепляки есть на пулемете Кащея, Лиса (его пулемет забрал себе Бекас) и на снайперке Сайгона.

Атака вялая, ее отбивают Сайгон и Кащей. Бекас не стреляет, непонятно, каких патронов осталось меньше: для его АК—12 или для пулемета?

Ракета лежит в соседнем окопе, дальше – Кипиш, он за два часа превратил запасную позицию в окоп полного профиля. Ни Ракета, ни Кипиш не стреляют. Прицелов с тепловизорами на их автоматах нет. Бекас то и дело переводит ПНВ на правый склон – там тихо.

– Командир, смотри!

Бекас замечает короткие вспышки фонариков в кратере дюны. Оттуда не стреляют.

– «Немцы» «трехсотых» выносят, – поясняет Бекас.

– Шуганем?

Бекас не отвечает.

– Эх! – тяжело вздыхает шахтер Ракета. – Что мы здесь делаем?

– Мы здесь искупаем чужие грехи, – вдруг отвечает Кипиш.

Бекасу кажется, что он уже слышал эту фразу, но от кого?

Сзади слышится шорох, Ракета вскидывает автомат:

– Стой, кто идет?

– Турист я, встречайте! – В окоп вваливается перемазанный землей Турист. – Продукты вам принес и сменные батарейки – на связь!

Ракета обнимает товарища и выхватывает полуторалитровую бутылку воды, которая идет по рукам.

– Ну спасибо, брат! – говорит Бекас. – А пожрать принес?

– Сейчас принесу. Рюкзак неподалеку.

Турист уползает – и через некоторое время возвращается с огромным рюкзаком, который сваливается в окоп.